Почти в каждом стихотворении Марины присутствует образ лирического героя. Раскрывая этот образ, читатель открывает для себя лирическое «я» самой поэтессы и уже способен заглянуть в духовный мир Марины как личности и оценить все многообразие ее переживаний и силу эмоционального напряжения с того самого момента, когда лирическому герою открывается какая-то истина, овладевающая всем его сознанием, когда он постигает то или иное событие. Само такое напряжение не может длиться долго, и поэтому одним из основных законов лирических произведений Марины является их краткость и лаконичность. Мастерство Цветаевой состоит в том, что ее лирический герой в достаточно узких рамках стихотворения может передать и выразить мысли и чувства общечеловеческого характера, отражающие реальный, действительный мир чувств и стремлений и вместе с тем открывающий отношение и понимание данного явления или переживания с точки зрения самой Марины Цветаевой. Если, прочитав стихотворение Марины, вы поймете ее лирического героя, то вы узнаете в нем и саму поэтессу.

Для того чтобы раскрыть многогранный и вместе с тем гармоничный образ лирического героя в цветаевских произведениях, необходимо, конечно, охарактеризовать их смысл и содержание, определить мотивы и настроения, лежащие в основе ее лирики; выявить их потоки и тем самым проследить за эволюцией лирического героя, идущей параллельно с эволюцией Цветаевой-художницы от раннего романтизма до глубоко реалистических идей в ее лирике.

Впервые лирический герой (или, лучше сказать, героиня) появилась у Цветаевой в ее ранних произведениях. Несуществующая подруга, которая проводит с Мариной все свое время, предстает перед нами как наивная маленькая девочка-шалунья, представляющая себя доброй феей:

Мы обе - феи, добрые соседки, Владенья наши делит темный лес, Лежим в траве и смотрим, как сквозь ветки Белеет облако в выси небес.

Так как Цветаева чувствует себя полной хозяйкой придуманного ею мира, то она одаривает и свою героиню всеми благами жизни:

Владенья наши царственно богаты, Их красоты не рассказать стиху: В них ручейки, деревья, скалы...

Способность Марины к наслаждению проявляется и у ее подруги. Она открыто поет: «нам хорошо!», кроме них двоих им никто больше не нужен, так как люди их не понимают и «двух диких девочек лишь видят в нас». Но Цветаева с присущей ей искренностью прощает взрослых, которые окружают двух маленьких фей, ведь «что ясно нам - для них совсем туманно». Марина считает себя выше других в духовном плане, она лишь улыбается в ответ на упреки, говоря: «Как и на все - на фею нужен глаз». Но во всем присутствует рассудительность Цветаевой, как ни печально расставаться со счастливым перевоплощением феи, но ничто ни вечно на земле, и Марина заунывно произносит:

Но день прошел, и снова феи дети, Которых ждут, и шаг которых тих. копирование запрещено © 2005

Живость, внимательность, способность увлекаться и увлекать, горячее сердце, всегда жаждущее любви и дружбы, способность привязываться к человеку всеми силами души, жгучий темперамент - вот характерные черты лирической героини Цветаевой, а вместе с тем и ее самой: то, что помогло сохранить вкус жизни, несмотря на разочарования и сложности творческого пути самой поэтессы. Уже в стихотворениях, которые были написаны позднее, появляется образ лирического героя. После пребывания в Берлине Цветаева посвятила этому времени целый цикл, в котором присутствует образ героя. Она успела написать больше двадцати стихотворений, совершенно не похожих на прежние и открывших новые черты ее лирического дарования. Эти стихи словно ушли в подполье тайных интимных переживаний, выраженных изощренно-за-шифрованно:

Когда же, Господин, На жизнь мою сойдет Спокойствие седин, Спокойствие высот...

В стихотворениях периода с 1920 по 1923 г. лирический герой предстает перед читателями уже не как «придуманный друг по жизни», а как осмысленный, вполне созревший для решения серьезных проблем в своей жизни:

Так, в скудном труженичестве дней. Так, в трудной судорожности к ней, Забудешь дружественный хорей Подруги мужественной своей.

Лирический герой особенно близок к лирическому «я» Марины, выражая субъективные переживания поэтессы в интимной лирике: дружеской и любовной. Цветаева пыталась компенсировать отсутствие связей социальных связями личного, интимного характера. Гармония в чувствах лирического героя создается благодаря ее общению с друзьями, с любимым. Отсюда проверка героя как личности, создание своеобразного культа в любви и дружбе, являющегося источником поэтического вдохновения Цветаевой:

Чем окончился этот случай, Не узнать ни любви, ни дружбе. С каждым днем отвечаешь глуше, С каждым днем пропадаешь глубже.

Образ лирического героя у Марины всегда бывает глубже и шире, чем только выражение личности поэтессы. Поэтому такие, казалось бы, субъективные чувства и эмоции, лежащие в основе лирических произведений (особенно это относится к любовной лирике), находят отклик в сердцах всех людей, и цветаевские произведения лирического характера носят общечеловеческий смысл; своей гуманностью и человечностью становятся близкими и понятными каждому.

Водопадами занавес, как пеной - Хвоей - пламени - проснулся. Нету тайны у занавеса - от сцены. (Сцена - ты, занавес - я).

Лирический герой доносит до нас всю глубину размышлений и переживаний поэтессы-художницы, и тем самым приоткрывает ее собственный духовный мир. Поэтому, какие бы возвышенные чувства ни владели лирическим героем, какие бы философские мысли ни озаряли его ум - всегда можно найти их реальную, жизненную человеческую основу:

Пришел: укрепись

В неверье - как негр в тюрьме

Всю рану - по кисть!

Бог ради таких

Следуя за героем в мир стихотворений Цветаевой, мы узнаем поэтессу в стихотворных образах, учимся сравнивать ее и ее героев, познаем жизнь такой личности, какой была яркая и дикая Марина

Русская поэзия - наше великое духовное достояние, наша национальная гордость. Но многих поэтов и писателей забыли, их не печатали, о них не говорили. В связи с большими переменами в нашей стране в последнее время, в нашем обществе многие несправедливо забытые имена стали к нам возвращаться, их стихи и произведения стали печатать. И из всех этих поэтов мне ближе и дороже образ М. И. Цветаевой, замечательной русской поэтессы и, как мне кажется очень душевного человека. Жизнь посылает некоторым поэтам такую судьбу, которая с первых же шагов сознательного бытия ставит их в самые благоприятные условия для развития природного дара. Все в окружающей среде способствует скорому и полногласному утверждению избранного пути. И пусть в дальнейшем он сложится трудно, неблагополучно, а порой и трагически, первой ноте, взятой голосом точно и полновесно, не изменяют уже до самого конца. Такой была и судьба Марины Цветаевой, яркого и значительного поэта первой половины нашего века. Все в ее личности и в поэзии (для нее это нерасторжимое единство) резко выходило из общего круга традиционных представлений, господствующих литературных вкусов. В этом была и сила, и самобытность ее поэтического слова, а вместе с тем и досадная обреченность жить не в основном потоке своего времени, а где-то рядом с ним, вне самых насущных запросов и требований эпохи. Со страстной убежденностью провозглашенный ею в ранней юности жизненный принцип: быть только самой собой, ни в чем не зависеть ни от времени, ни от среды - обернулся в дальнейшем неразрешимыми противоречиями трагической личной судьбы. Творческий облик Цветаевой необычайно многогранен: самобытный поэт и неожиданный прозаик, оригинальный драматург и тонкий мемуарист, исследователь литературы и глубокий, парадоксальный мыслитель. Истоки такой творческой многоплановости, несомненно, в ее яркой индивидуальности. Поэт от рождения, она была наделена пытливым умом, неустанно осваивавшим все новые высоты, страстным, «безмерным» сердцем, неутолимой потребностью любить, жадным, никогда не угасавшим интересом к жизни и к людям. Ей было дано глубинное понимание исторических судеб России и мира. Сила стихов Цветаевой - не в зрительных образах, а в завораживающем потоке все время меняющихся, гибких, вовлекающих в себя ритмов. То торжественно-приподнятые, то разговорно-бытовые, то песенно-распевные, то задорно-лукавые, то иронически-насмешливые, они в своем интонационном богатстве мастерски передают переливы гибкой, выразительной, емкой и меткой русской речи. Не у многих русских поэтов, современники Марины Цветаевой, найдется такое умение пользоваться ритмическими возможностями традиционно-классического стиха. Звуковое многообразие ее поэзии не заботится о гладком благозвучии, и гибкость ее интонационного строя находится в полной зависимости от ритма ее переживаний. И поэтому стихи ее всегда чуткий сейсмограф сердца, мысли, любовного волнения, владеющего поэтом:

Всей бессонницей я тебя люблю,

Всей бессонницей я тебя внемлю –

О ту пору, как по всему Кремлю

Просыпаются звонари.

Но моя река – да с твоей рекой,

Но моя рука – да с твоей рукой

Не сойдутся, Радость моя, доколь

Не догонит заря – зари.

Искусство, удивительное поэтическое искусство Цветаевой любовно: любовь – это центр, сама сущность поэтического языка. Но какая любовь?

Любовь как полный симбиоз с природой, от которой она происходит и к которой возвращается. Марина утверждает, что не любит море, так как оно слишком похоже на любовь. « Не люблю любовь и не чту. Люблю дружбу, горы»,- пишет Марина. У Цветаевой свое особое понимание любви, она никогда не воспринимает ее как земное чувство, но как особое состояние души, при котором физическое присутствие объекта любви излишне. Обладание любимым человеком осуществляется не во времени, а в пространстве белой страницы. Любовь насыщает ее творчество, обогащает высокими стилистическими тональностями, все более рискованными контрастами, ее стиль становится все более лаконичным, быстрым, пренебрегая логическими соединениями, принимает форму речитатива в болезненном музыкальном крещендо. Из широкого охвата лирических тем, где все, как к единому центру, сходится к любви – в различных оттенках этого своенравного чувства, - надо выделить то, что для Марины Цветаевой в тот период ее жизни остается самым основным, глубинным, определяющим все остальное. Она – поэт русского национального начала.

Древняя Русь предстает в стихах молодой Цветаевой как стихия буйства, своеволия, безудержного разгула души. Возникает образ женщины, преданной бунтарству. Самовластно отдающей прихотям сердца, в беззаветной удали как бы вырвавшейся на волю из-под тяготевшего над нею векового гнета. Любовь ее своевольна, не терпит никаких преград, полна дерзости и силы. Она – то стрельчиха замоскворецких бунтов, то ворожея- книжница, то странница дальних дорог, то участница разбойных ватаг, то чуть ли не боярыня Морозова. Ее Русь поет, причитает, пляшет, богомольствует и кощунствует во всю ширь русской неуемной натуры. Любовь в поэзии Марины Цветаевой выражается как тревожное единство противоречивых чувств: это своего рода присутствие- отсутствие, притяжение и отталкивание, экзальтация и страдание, при этом постоянно проявляется ее темная сторона, символизирующая разлуку и смерть. Марине Цветаевой дано было пережить божественное чувство любви, потери и страдания. Из этих испытаний она вышла достойно, перелив их в прекрасные стихи, ставшие образцом любовной лирики. Цветаева в любви бескомпромиссна, ее не устраивает жалость, а только искреннее и большое чувство, в котором можно утонуть, слиться с любимым и забыть об окружающем жестоком и несправедливом мире.

Мой! – и о каких наградах

Рай – когда в руках, у рта-

Жизнь: распахнутая радость

Поздороваться с утра!

Есть счастливцы и счастливицы,

Петь не могущие. Им –

Слезы лить! Как сладко вылиться

Горю – ливнем проливным!

Чтоб под камнем что-то дрогнуло. Мне ж – призвание как плеть-

Меж стенания надгробного Долг повелевает – петь.

Стихотворения о любви может быть гимном чистой и светлой любви, возвышающей человека, дающей ему и радость жизни, и радость творчества.

2. 1Любовь- содружество к соратникам по перу.

Поэт – издалека заводит речь.

Поэта – далеко заводит речь

Он тот, кто смешивает карты,

Обманывает вес и счет,

Он тот, кто спрашивает с парты,

Кто Канта наголову бьет. ,.

Поэтов путь: жжя, а не согревая,

Рвя, а, не взращивая – взрыв и взлом –

Твоя стезя, гривастая, кривая,

Не предугадана календарем!

Цветаева принадлежит к тем художникам, чей вклад в мировую литературу еще предстоит оценить во всей полноте не только читателям, но и исследователям. Слова, когда-то сказанные Цветаевой о Владимире Маяковском, можно с полным основанием отнести к ней самой: « своими быстрыми ногами Маяковский ушагал далеко за нашу современность и где-то за каким-то поворотом долго еще нас будет ждать» (статья «Эпос и лирика современной России» 1932.)Марина Цветаева была поэтом - а истинный поэт никогда не лишен исторического слуха и зрения. Если даже революционные события, колоссальные социальные перемены, совершившиеся у нее на глазах, не затрагивали ее наглухо замкнутого в себе существа, все же она, глубоко русская душа, не могла не услышать «шума времени» - пусть пока только смутным подсознанием. Так заставляет думать ее отношение к поэзии и личности Владимира Маяковского. В стихах, ему посвященных в 1921 году, она приветствует всесокрушающую силу его поэтического слова, употребляя странный эпитет: «архангел – тяжелоступ», ничего не говоря о смысле и значении этой силы. Но проходит несколько тяжких лет миграции, и она пишет в своих воспоминаниях о поэте:

Ну-с, Маяковский, что же передать от вас Европе?

Что правда- здесь.

Что же скажете о России после чтения Маяковского?

Что сила – там»

А месяц спустя после парижской встречи она пишет в письме поэту: « Дорогой Маяковский! Знаете, чем кончилось мое приветствование Вас в «Евразии?» Изъятием меня из «Последних новостей», единственной газеты, где меня печатали!. «Если бы она приветствовала только поэта Маяковского, но она в лице его приветствую новую Россию»

Второй поэт, который привлекает обостренное внимание Марины Цветаевой, это Борис Пастернак. Она чувствует в нем и поэтическую свежесть, и некоторое родство с собой в самой стилистической манере, в структуре стихотворной речи. Оба они – как и Владимир, Маяковский – могли бы причислить к себя к решительным обновителям традиционно существовавших до них, ставших уже привычными языковых норм стихосложения. Но у Маяковского и Пастернака – у каждого по-своему – стихотворное новаторство преследовало различные цели. Маяковский искал новых смысловых эквивалентов для выражения вошедших в обиход понятий революционной нови. Не нарушая основных законов родного языка, он экспериментировал со словом, придавая ему особую энергию, экспрессивность. Это сказывалось в его резких, смелых и неожиданных метафорических словообразованиях: «философией голова заталмужена», «не летим, молньимся», «пошел грозою вселенную выдивить», «Чикаго внизу землею прижаблен» и т. д. - примеры, взятые наудачу из одной только поэмы «150 000 000! У Пастернака все иначе. Его словесные новаторства - подчинены сугубо импрессионистической манере передавать то или иное состояние собственной души, пользуясь при этом крайне субъективной системой образных или речевых ассоциаций. Нужно к тому же добавить и широкое использование речевых прозаизмов на обычном лирическом фоне, и исключительную свежесть рифмовки.

Третьим единственным поэтом, которого Цветаева чтила как божество от поэзии, и которому, как божеству, поклонялась - это был Блок. Для нее блок - символический образ поэзии. И хотя разговор ведется на «ты», по всем щедро рассыпаемым эпитетам («нежный призрак», «рыцарь без укоризны», «снежный лебедь», «праведник») видно, что Блок для Цветаевой не реально существующий поэт, несущий сложный и беспокойный мир в своей душе, а бесплотный призрак, созданный романтически взвихренным воображением.

Имя твое – птица в руке,

Имя твое – льдинка на языке.

Одно-единственное движенье губ.

Имя твое – пять букв.

Мячик, пойманный на лету,

Серебряный бубенец во рту.

Имя твое – поцелуй в глаза,

В нежную стужу недвижных век.

Имя твое – поцелуй в снег.

Ключевой, ледяной, голубой глоток.

С именем твоим – сон глубок.

И, конечно, самым любимым и самым важным в ее жизни соратником была Ахматова. Они встретились только в июне 1941 года, обе уже многое пережившие, окончательно утвердившие себя в своей творческой зрелости и жизненном опыте. По свидетельству мемуаристки Н. Ильиной, встреча прошла в длительной беседе. О содержании этой беседы нет никаких сведений. Трудно себе представить, что она проходила в полном понимании друг друга, - слишком уж различны по своим творческим устремлениям и по характеру были эти два поэта. У мемуаристки, впрочем, сложилось впечатление, что Ахматова отнеслась тогда к своей гостье весьма сдержанно. Во всяком случае, вспоминая в 1963 году об этой встрече, Ильина передала слова Ахматовой о ранней поэзии Цветаевой: « Любила Ростана безвкусица во многом. А сумела стать большим поэтом!» этим кратким откликом Ильина поделилась с дочерью поэта, Ариадной Сергеевной Эфрон. И получила от нее письмо, в котором были следующие строки: « О безвкусице» ранней Цветаевой: безвкусицы не было, было всегда- « с этой безмерностью в мире мер». Марина Цветаева была безмерна,Анна Ахматова- гармонична; отсюда разница их отношения друг к другу. Безмерность одной принимала гармоничность другой, ну а гармоничность не способна воспринимать безмерность; это ведь немножко не comme il faut с точки зрения гармонии». Это очень типично для Цветаевой- все своевольно и властно подчинять собственной мечте. Тек же и в цикле «Ахматовой», где разговор тоже идет на «ты», хотя и не было личного общения. И столь же необычны, даже странны авторские определения: «шальное исчадие ночи белой», «одна, как луна на небе», «я – острожник, ты - конвойный». И вместе с тем горделивое утверждение: « Мы коронованы тем, что одну с тобой мы землю топчем, что небо над нами-то же!» В творчестве Ахматовой и Цветаевой было очень много общего: в любовный роман Ахматовой входила эпоха - она по-своему озвучивала и переиначивала стихи, вносила в них ноту тревоги и печали, имевших более широкое значение, чем собственная судьба. На этом грохочущем фоне, не признававшем полутонов и оттенков, в соседстве с громоподобными маршами и «железными» стихами первых пролетарских поэтов, любовная лирика Ахматовой, сыгранная на засурденных скрипках, должна была бы, по всем законам логики, затеряться и бесследно исчезнуть но этого не произошло.

Герой ахматовский, так как и цветаевский сложен и многолик. Собственно, его даже трудно определить в том смысле, как определяют, скажем, героя лирики Лермонтова. Это он любовник, брат, друг, представший в бесконечном разнообразии ситуаций: коварный и великодушный, убивающий и воскрешающий, первый и последний.

Центр героинь Ахматовой и Цветаевой, который как бы сводит к себе весь остальной мир ее поэзии, оказывается ее основным нервом, ее идеей и принципом. Это любовь. Стихия женской души неизбежно должна была начать с такого заявления себя в любви. Герцен сказал однажды как о великой несправедливости в истории человечества о том, что женщина «загнана в любовь». В известном смысле вся лирика Ахматовой и Цветаевой «загнана в любовь». Но здесь же взгляд на мир, что позволяет говорить о поэзии Ахматовой и Цветаевой как о новом явлении в развитии русской лирики двадцатого века. В их поэзии есть и «божество», и «вдохновение».

Златоустой Анне – всея Руси

И вот этот мой вздох тяжелый.

Расскажи, сгорающий небосклон,

Про глаза, что черны от боли,

И про тихий земной поклон

Посреди золотого поля.

Ты, зеленоводный лесной ручей,

Расскажи, как сегодня ночью

Я взглянула в тебя – и чей

Лик узрела в тебе воочью.

Ты, в грозовой выси

Обретенный вновь!

Ты! – Безымянный!

Донеси любовь мою

Злотоустой Анне – всея Руси!

2. 2 Материнская любовь.

Дети – это взгляды боязливых. Ножек шаловливых по паркету стук. Дети – это солнце в пасмурных мотивах, целый мир гипотез радостных наук дети – это отдых, миг покоя краткий. Богу у кроватки трепетный обет, Дети – это мира нежные загадки, и в самих загадках кроется ответ! Прекрасные времена детства и ранней юности оставили в душе Марины Ивановны светлый след, а потом пришла любовь, большая, на всю жизнь, и Цветаева смело и решительно шагнула ей на встречу. Цветаева отчетливо разделяет мир взрослых и детский мир - многосложный, многоцветный и огромный. Мир природы детей - тоже « наши царства». « Деревья, поля, скаты» становятся владениями их душ. И « темный лес», и белеющее « в выси небес» облачко, и сама свежесть летнего утра – все это драгоценные сокровища жизни детей. Восторг познания связан для детей и с богатым миром книг. Детское восприятие книг глубоко и своеобразно. Мир, преображенный «волшебный силой песнопенья» , с ранних лет был дорог Цветаевой. Не случайно в ее поэзии столь много упоминаний о прочитанном, а литературные персонажи часто выступают действующими лицами ее произведений. « Рай детского житья» освещен присутствием мира книг в жизни героини. Чтение и игра матери на рояле сливают воедино мир слова и мир музыки: «Под Грига, Шумана и Кюи, я узнавала судьбы Тома». Это была своеобразная школа чувств: «О, золотые времена,/Где взор смелей и сердце чище!» Однако вернуть эту первозданность ощущений невозможно, как невозможно вернуть прожитые годы и вернуться в прошлое. Героине остается лишь воскликнуть вслед минувшим дням: «Куда ушли, в какую даль?» Я с вызовом ношу его кольцо! – Да, в вечности – жена, не на бумаге! – чрезмерно узкое его лицо подобно шпаге в его лице я рыцарству верна, - всем вам, кто жил и умирал без страху! Такие – в роковые времена – слагают стансы – и идут на плаху. Очень рано и поразительно верно она оценила характер Сергея Эфрона, своего возлюбленного и мужа, сильного и благородного человека. Свет этой любви помог Цветаевой пережить холодные и голодные революционные годы в Москве, стойко, не бросая творчества, жить в ожидании встречи. И когда ради этого пришлось уехать из России, Марина Цветаева не усомнилась. Она не покидала родину, а ехала к любимому, который нуждался в ней, но волей судьбы оказался на чужбине. Как правая и левая рука – твоя душа моей душе близка. Мы смежены, блаженно и тепло, как правое и левое крыло. Но вихрь встает – и бездна пролегла от правого – до левого крыла. Много стихотворений, посвященных дочери Ариадне (Але).

Не знаю – где ты и где я.

Те ж песни и те же заботы.

Такие с тобой друзья!

Такие с тобой сироты!

И так хорошо нам вдвоем –

Бездомным, бессонным и сирым

Две страницы: кормимся миром.

Попыткой заглянуть в будущее можно назвать небольшое стихотворение, пронизанное ощущением покоя и умиротворенности: «Девочка! – Царица бала» В 1912 году выходит ее сборник стихов «Волшебный фонарь». Характерно обращение к читателю, которым открывался этот сборник: Милый читатель! Смеясь как ребенок, весело встреть мой волшебный фонарь. Искренний смех твой- да будет он звонок и безотчетен, как встарь. В «Волшебном фонаре» Цветаевой мы видим зарисовки семейного быта, очерки милых лиц мамы, сестры, знакомых, есть пейзажи Москвы и Тарусы:

В небе- вечер, в небе-тучки, в синем сумраке бульвар. Наша девочка устала, улыбаться перестала. Держат маленькие ручки Синий шар. В этой книге впервые появилась у Марины Цветаевой тема любви. Многие нынешние сборники Цветаевой открываются стихотворением «моим стихам, написанным так рано» созданное в 1913 году, в пору юности, оно стало программным и пророческим: Моим стихам, написанным так рано, что и не знала я, что я – поэт, сорвавшимся, как брызги из фонтана, как искры из ракет, ворвавшимся, как маленькие черти, в святилище, где сон и фимиам, моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед.

«Ранние колокола» встречают душу смиренную и кроткую. С юных лет Аля – верный друг матери, поддерживающий ее в самые тяжкие минуты. «Мой тайный советник – дочь», пишет Цветаева в очерке «История одного посвящения» (1931). В цикле «Але» (1918) главенствует мотив глубокого духовного родства матери и дочери (ей лет шесть). Как во взрослом человеке, мать с горькой радостью видит сходство с собой. Ощущение внутреннего родства, родства душ всегда было для Цветаевой одним из самых радостных.

2. 2 Любовь как закон жизни.

Первые поэтические шаги Цветаевой были сразу же замечены и оценены. Ее лирическая героиня – человек с необычайно утонченным видением и чувствованием красоты. Притягательны для нее и окружающий реальный мир, и отстраненный мир грез. Ей знакома как волнующая радость настоящего, так привлекательна и туманная « область преданий», будь то предания истории или мечтания о том, что не сбылось. «Я жажду сразу – всех дорог!»- восклицает лирический герой Цветаевой, стремящийся «все понять и за всех пережить!». Цветаевская героиня дорожит каждым прожитым впечатлением.

Мой!- и о каких наградах

Рай – когда в руках, у рта –

Жизнь: распахнутая радость

Поздороваться с утра!

Для поэта становится необычайно важным « остановить мгновенье», запечатлеть его. Она призывает: « Записывайте точнее! Нет ничего не важного!». Затем она говорит: «Мои стихи - дневник, моя поэзия – поэзия собственных имен». Цветаева не разделяет «внешнее» от «внутреннего», видя во «внешнем» выражение и проявление внутренней сути. Позже, вспоминая времена детства и юности, она пишет: «я хочу воскресить весь тот мир – чтобы все они не даром жили – и чтобы я не даром жила!». В этом Цветаева видит свой долг художника, продиктованный любовью. принимая жизнь как дар Творца, Цветаева говорит о невероятной, почти непомерной для осознания простым смертным ценности дара.

Истовость натуры героини запечатлена в стихотворении «В раю», где небесное и земное противостоят друг другу. Вечный, горний, божественный мир- мир, где незнакомы тревоги и печали. Да, он гармоничен, но при этом безмерно чужд, что и чувствует

Виденья райские с усмешкой провожая,

Одна в кругу невинно- строгих дев,

Я буду петь, земная и чужая,

Земной напев!

Мятежной душе цветаевской героини нет покоя и умиротворения. Еще слишком сильны ее земные чувства, слишком драгоценны воспоминания о покинутом, земном. «Я о земном заплачу и в раю», - это очарованье всего земного – будь оно печально или радостно- невозможно забыть. Со свойственным ей максимализмом Цветаева обращается сразу «к вам всем». Она ждет, чтобы ее любили – за независимый и гордый нрав, за достоинство и великодушие, за пережитые разочарования и боль, сплава разнородных начал, которые причудливо соединились в ее любящем, но ранимом, сердце.

Ряд стихотворений Цветаевой посвящены ее дочери Ариадне. Вот например небольшого стихотворения, напоминающего выразительную дневниковую запись, пронизанную ощущением покоя и умиротворенности:

Девочка! – царица бала!

Или схимница – Бог весть! –

Сколько времени? – Светало.

Кто-то мне ответил: - Шесть.

Чтобы тихая в печали,

Чтобы нежная росла, -

Девочку мою встречали

Ранние колокола.

С детских лет Аля стала преданным товарищем матери, поддерживая ее в самые трудные минуты. «Мой тайный советник- дочь», - называет ее Цветаева. Мотив глубокого духовного родства матери и дочери – родства не только по крови, но и по внутренней сути очень ярко выражен. Поэт обращается к шестилетней дочери как к своему ровеснику, в котором она с горькой радостью видит сходство с собой: «Не знаю, - где ты и где я. /те же песни и те же заботы!» « Две страницы», лишенные защиты дома, тем не менее не чувствуют себя обделенными:

И так хорошо нам вдвоем –

Бездомным, бессонным и сирым

Две птицы: чуть встали – поем,

Две страницы: кормимся миром.

Чувство душевного родства всегда было для Цветаевой одним из самых важных, самых радостных. Тем дороже для Цветаевой было всякое проявление внимания и доброты. Ее героине довольно и малости – будь то «нежное имя», или «письма, чтоб ночью целовать». Она умеет быть благодарной за то светлое, что дарует ей жизнь, за каждую частичку тепла и сострадания. И это – единственное достояние ее страждущей души:

И это все, что лестью и мольбой

Я выпросила у счастливых.

И это все, что я возьму с собой

В край целований молчаливых.

Много горя выпадало на жизнь Марины Цветаевой.

Но Цветаева гордо шла по жизни, неся все, выпавшее на долю. И только стихи открывают бездну ее сердца, вместившего, казалось бы, непереносимое. покинув родину, она обрекла себя на беспросветное и нищее существование в эмигрантской среде, очень скоро понявшей, что Марина для нее не только инородное, но и враждебное явление. С этих пор она, заявлявшая прежде, что «политика ее никак не интересует», становится яростной обличительницей эмигрантской духовной опустошенности, выхолощенности, пустословия и вообще буржуазного мещанства духа и быта. « fecit indignati versum» - «Негодование рождает стих», - сказано Ювеналом, и эти слова полностью применимы к многим стихам Цветаевой зарубежного периода. Все творчество этих страшных для нее лет проникнуто чувствами гнева, презрения, убийственной иронией, с которой она клеймит эмигрантский мир. В зависимости от этого резко меняется и весь стилистический характер поэтической речи. Порывистый и прерывистый характер речи необычен уже потому, что он отражает душевное состояние поэта со стремительной непосредственностью, переживаемой минуты. Даже в печатной строке Цветаевой кажутся еще не остывшими от породившего их внутреннего жара. Отсюда их как бы задыхающаяся отрывистость, дробление фраз на краткие, взрывчатые эмоциональные куски и непрерывный поток неожиданных, но вместе с тем и убедительных ассоциаций.

Прямая наследница традиционного мелодического и даже распевного строя, Цветаева решительно отказывается от всякой мелодики, предпочитая ей афористическую сжатость, как бы стихийно рождающейся речи, лишь условно подчиненной разбивке на строфы. И при этом широко пользуется приемом звуковых повторов и щедрых аллитераций, не говоря уже о свежей, неожиданной рифмовке, или, лучше сказать, системе концевых созвучий.

В одном из частных писем Марина скажет: « Надо мною здесь люто издеваются, играя на моей гордыне, моей нужде и моем бесправии. Нищеты, в которой я живу, вы себе представить не можете, у меня же никаких средств к жизни, кроме писания. Муж болен и работать не может. Дочь вязкой шапочек зарабатывает 5 франков в день, на них вчетвером живем, то есть просто медленно подыхаем с голоду». Но тут же характерное признание: «Не знаю, сколько мне еще осталось жить, не знаю, буду ли когда-нибудь еще в России, но знаю, что до последней строки буду писать сильно, что слабых стихов не дам». Потом выходит книга Цветаевой «После России», в которой явственно обозначилось ее одиночество в эмиграции. Трагический парадокс ее судьбы заключался в том, что чем горше было ее неприкаянное одиночество, тем выше вырастала она как поэт. И когда в последующие годы, случалось, в Москву долетал ее заклинающий голос, он звучал с гипнотической силой, возбуждал сочувствие, сострадание, сорадование. Пускай далеко не часто долетал он, пускай очень немногим довелось тогда прочесть и оценить стихи Марины, дело, в сущности, от того не меняется! Как бы там ни было, но возвращение прекрасного поэта на родину началось уже тогда. Оно было решено бесповоротно ее собственной тоской по родине. Обозревая не столь уж долгий жизненный путь Марины Цветаевой, - она не дожила и до сорока девяти лет.

Ты запрокидываешь голову –

Затем, что ты гордец и враль.

Какого спутника веселого

Привел мне нынешний февраль!

Чьи руки бережные трогали

Твои ресницы, красота,

Когда, и как, и с кем, и много ли

Целованы твои уста - Не спрашиваю.

Марина Цветаева писала много, писала с увлечением. Присущая ей гордость не позволяла унижаться до жалоб на личные свои душевные и материальные невзгоды, а ведь и ей приходилось испытывать все трудности быта переходного времени. Стихи ее в ту пору звучали жизнеутверждающе, мажорно. Только в самые трудные минуты могли вырваться у нее такие слова: «Дайте мне покой и радость, дайте мне быть счастливой, вы увидите, как я это умею!». По известному высказыванию Пушкина, вдохновение «есть расположение души к живейшему принятию впечатлений, следственно к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению иных».

Это теоретический аспект. А в «Осени» Пушкин образно воссоздал то состояние, когда «душа» стесняется лирическим волнением, трепещет и звучит, и ищет, как во сне, излиться, наконец, свободным проявленьем»

В одном случае – рассудок, в другом – поэзия. Они не противоречат друг другу.

А вот Цветаева:

В черном небе – слова начертаны –

И ослепли глаза прекрасные

И не страшно нам ложе смертное,

И не сладко нам ложе страстное.

В поте – пишущий, в поте – пашущий!

Нам знакомо иное рвение:

Легкий огонь, над кудрями пляшущий, -

Дуновение – вдохновения!

2. 4. Любовь – восхищение любимым – рыцарем.

Героиня Цветаевой немыслима без восхищенного любования тем, которого она любит. Это делает ее любовь всеобъемлющей. Истинное, незамутненное чувство живет не только в сокровенной глубине души, но и пронизывает собой все бытие. Именно об этом лирика Цветаевой. Потому сами явления этого мира в сознании ее героини часто неразрывны с образом любимого. Она убеждена, что чувства обладают невиданной силой, им подвластны расстояние и время. Цветаева действительно могла провидеть – как в своей собственной судьбе, так и в судьбе близких и любимых людей. Одно из ее сбывшихся пророчеств – в стихотворении «Я с вызовом ношу его кольцо», посвященном мужу Эфрону:

Я с вызовом ношу его кольцо!

Да, в Вечности – жена, не на бумаге. -

Его чрезмерно узкое лицо

Подобно шпаге. ()

Он тонок первой тонкостью ветвей.

Его глаза – прекрасно-бесполезны! –

Под крыльями раскинутых бровей –

Две бездны.

В его лице я рыцарству верна,

Всем вам, кто жил и умирал без страху!

Такие – в роковые времена –

Слагают стансы – и идут на плаху.

В нем чувствуется гордость за другого человека, восхищение благородством его души и, в то же время, предчувствие его страшной судьбы. Вскоре адресату на самом деле придется взойти « на плаху» и расплатиться жизнью за собственные идеалы и заблуждения, обретения и потери. Любовь для Цветаевой и ее героини- «пожар в груди», та самая «единственная новость, которая всегда нова». Эта любовь всеобъемлюща. Любовь открывает поэзию мира. Она раскрепощает, «расколдовывает». Невозможно привыкнуть к вечно новому чуду любви. Откуда такая нежность»?- восклицает героиня стихотворения 1916 года.

2. 4. 1Любовь в цветаевской лирике нежна и проникновенна:

Рыцарь ангелоподобный –

Долг! – Небесный часовой!

Белый памятник надгробный

На моей груди живой.

За моей спиной крылатой

Вырастающий ключарь,

Еженощный соглядатай,

Ежеутренний звонарь

Страсть, и юность, и гордыня –

Все сдалось без мятежа,

Оттого что ты рабыне

Первый молвил: - Госпожа!

Любовь для Цветавой и ее героини – «пожар в груди» , та самая «единственная новость, которая всегда нова». Эта любовь всеобъемлюща. Любовь открывает поэзию мира. Она раскрепощает, «расколдовывает». Невозможно привыкнуть к вечно новому чуду любви:

Откуда такая нежность?

Не первые – эти кудри

Разглаживаю, и губы

Знавала – темней твоих.

Всходили и гасли звезды

(Откуда такая нежность?),

Всходили и гасли очи

У самых моих очей.

Еще не такие песни

Я слушала ночью темной

(Откуда такая нежность?)

На самой груди певца.

2. 4. 2Любовь вечна, она, по мысли поэта, слита с миром природы и искусства, поскольку является воплощением творческого начала бытия.

Это безграничное море, неуправляемая стихия, которая полностью захватывает и поглощает. Лирическая героиня Цветаевой растворяется в этом волшебном мире, страдая и мучаясь, горюя и печалясь: «Вчера еще в глаза глядел»

Вчера еще в глаза глядел,

А нынче- всё косится в сторону!

Вчера еще до птиц сидел,-

Все жаворонки нынче - вороны!

Я глупая, а ты умен,

Живой, а я остолбенелая.

О вопль женщин всех времен:

«Мой милый, что тебе я сделала?!»

И слезы ей – вода, и кровь –

Вода, - в крови, в слезах умылася!

Не мать, а мачеха – Любовь:

Не ждите ни суда, ни милости.

2. 4. 3 любовь отнюдь не безмятежная услада. В любви лирическая героиня утверждает свое право на поступок. Любовь, по Цветаевой, раскрепощает душу, дает ощущение внутренней свободы, заново открывает человеку его самого. Отсюда гордая уверенность: любовь раскрывает огромные душевные силы, способные противостоять самой смерти. Героиня решительна и бескомпромиссна в утверждении:

«Я тебя отвоюю у всех земель»

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес,

Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,

Оттого что я о тебе спою – как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,

У всех золотых знамен, у всех мечей,

Я ключи закину и псов прогоню с крыльца –

Оттого что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,

Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,

И в последнем споре возьму тебя – замолчи! –

У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты –

О проклятие! – у тебя остаешься – ты:

Два крыла твои, нацеленные в эфир, -

Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир! 2. 4. 4Своеобразная клятва верности любви – стихотворение «Любовь! Любовь!» - 1920).

Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе

Насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь.

О, милая! Ни в гробовом сугробе,

Ни в облачном с тобою не прощусь.

И не на то мне пара крыл прекрасных

Дана, чтоб на сердце держать пуды.

Спеленутых, безглазых и безгласных

Я не умножу жалкой слободы.

Нет, выпростаю руки, - стан упругий

Смерть, выбью! – верст на тысячу в округе

Растоплены снега – и лес спален.

И если все ж – пчела, крыла, колена

Сжав – на погост дала себя увесть, -

То лишь затем, чтобы смеясь над тленом

Стихом восстать – иль розаном расцвесть!

Для героини, наделенной горячим сердцем, любовь – это еще и возможность полного самовыражения, самораскрытия. Это то богатство души, которым она готова щедро и безоглядно делиться, именно в этом видя предназначение и смысл своего существования.

Любовь раскрывает огромные душевные силы – силы, способные противостоять самой смерти. Любовь вечна, воедино слита с миром природы и искусства, так как является воплощением творческого начала бытия.

Любовь не может умереть – она вечно возрождается. Любовь раскрывает колоссальные душевные силы – силы, противостоящие самой смерти:

Стан упругий

Единым взмахом из твоих пелен,

Смерть, выбью! – Верст на тысячу в округе

Растоплены снега – и лес спален. («У меня к тебе наклон слуха»), безоглядна и истова («Два солнца стынут,- о Господи!-/ Одно - на небе, другое – в моей груди»). Она может быть лукавой игрой (цикл «Комедьянт») и суровым испытанием («Боль знакомая, как глазам - ладонь»). Она просветленно-мудра («Никто ничего не отнял -/Мне сладостно, что мы врозь!») и трагична («Цыганская страсть разлуки!»). Она может являть твердость духа («Нет, наши девушки не плачут») и сознание обреченности(«Поэма Конца»). Однако всегда она знаменует собой щедрость и богатство души.

2. 4. 5 Движение одного человеческого сердца к другому – естественная часть бытия, непреложный жизненный закон («Мировое началось во мне - 1917).

Мировое началось во мгле кочевье:

Это бродят по ночной земле – деревья,

Это бродят золотым вином – грозди,

Это странствуют из дома в дом – звезды,

Это реки начинают путь – вспять!

И мне хочется к тебе на грудь – спать.

Иосиф Бродский: «Искусство, удивительное поэтическое искусство Цветаевой любовно – это центр, сама сущность поэтического языка. Но какая любовь?

Любовь как полный симбиоз с природой, от которой она происходит и к которой возвращается. У Марины свое особое понимание любви, она никогда не воспринимает ее как земное чувство, но как особое состояние души, при котором физическое присутствие объекта излишне. Любовь насыщает ее творчество, обогащает высокими стилистическими тональностями, все более рискованными контрастами»

Тяготенье сердец, поиск защиты и покоя, поиск тепла сравнивается со странствием звезд и деревьев. Героиня являет гордость духа: «Нет, наши девушки не плачут». 2. 4. 6. Отсутствие любви для лирической героини Цветаевой означало бы быть вне жизни. Предчувствие любви, ожидание ее, разочарование в любимом, ревность, боль разлуки – все эти состояния цветаевской героини запечатлены в лирике в многочисленных нюансах. Любовь может быть тиха, трепетна, благоговейна, нежна – и безоглядна, стихийна. При этом она всегда внутренне драматична. Героиня с особой остротой ощущает изменчивость, пленительность каждого мига, желание остаться в памяти любимого («Надпись в альбом» - 1909, «У меня к тебе наклон слуха»).

Валерий Брюсов писал, что от ее стихов бывает иногда неловко, будто подсмотрел в замочную скважину. И действительно, в стихах- вся ее жизнь. По тебе тоскует наша зала,- Ты в тени ее видал едва- По тебе тоскуют те слова, что в тени тебе я не сказала. Независимостью своего творчества и всего своего жизненного поведения Марина Цветаева отстаивала право женщины иметь сильный характер, отвергая устоявшийся образ женственности. Счастью быть любимой и любить она предпочитала счастье свободы:Как правая и левая рука – Твоя душа моей душе близка. Мы смежены блаженно и тепло, как правое и левое крыло. Но вихрь встает - и бездна пролегла от правого – до левого крыла! При всей своей гордыне, «вероломности» Цветаева может отдаваться короткому мгновению любви: Мой! – и о каких наградах. Рай – когда в руках, у рта – Жизнь: распахнутая радость. Поздороваться с утра! Любовь никогда не становится для лирической героини безмятежной усладой. В любви она утверждает свое право на поступок. Решительна и бескомпромиссна и в утверждении («Я тебя отвоюю»), и в отрицании («Цыганская страсть разлуки»), «Про это».

Любовь может быть суровым испытанием («Боль знакомая, как глазам – ладонь»).

В стихотворении «На радость» с ликованием героиня провозглашает радость бытия: любовь обостряет восприятие мира. Во всем влюбленная видит поэзию. Любовь дарит ей ощущение полноты жизни. Для влюбленных дом – везде. Дом – весь мир. Любовь возвращает детское ощущение власти над миром. Героиня захвачена и очарована любовью, все остальное – неважное, несущественное. Не хочется никакого плена – кроме счастливого, самозабвенного плена любви.

5. Любовь – «разминовение душ»

Предчувствие, ожидание любви, разочарование в любимом, ревность, боль разлуки – все это запечатлено в любовной лирике Цветаевой в многочисленных нюансах.

Любовная лирика Цветаевой – лирика сильнейших страстей и глубоких страданий.

Лирической героине суждено остаться одинокой и непонятой, но это лишь усиливает в ней сознание своего предназначения для иной, высшей свободы и иного счастья - счастья творить.

Расставание с любимым – это и освобождение от унижающей и порабощающей страсти.

Контраст между высоким чувством героини и коварной изменой любимого в самом строе стиха, в обилии антитез, столь характерных для романтической поэзии. Этот типично романтический прием контрастов определяет стиль отдельных стихотворений. Контраст между высоким идеалом и низкой действительностью, в которой любовь существовать не может.

Любовь как прикосновение к вечности, а не путь к земному счастью. Шли годы, и горечь личных переживаний все больше, все чаще переплеталась с другой болью – по оставленной родине, по людям, с которыми, казалось, уже не суждено увидеться:

По трущобам земных широт

Рассовали нас, как сирот.

Русской ржи от меня поклон,

Ниве, где баба застится

Расставаться – ведь это врозь,

Мы же – сросшиеся

(«Поэма Конца»)

Уходящие вдаль рельсы – таков вновь и вновь возникающий в стихах Цветаевой зрительный образ, неустанно варьируемый, обрастающий разными оттенками, становящийся как бы частью души – ее мечтами, ее постоянной болью, вызывающий томительные воспоминания.

Железнодорожные полотна

Ножницами режущий гудок.

Растекись напрасною зарею,

Красное, напрасное пятно!

Молодые женщины порою

Льстятся на такое полотно.

(«Рельсы»)

МИ Цветаевой дано было пережить божественное чувство любви, потери и страдания. Из этих испытаний она вышла достойно, перелив их в прекрасные стихи, ставшие образцом любовной лирики. Она многое провидела – и в своей собственной судьбе, и в судьбе любимых ею людей. Одно из ее сбывшихся пророчеств – в стихотворении «Я с вызовом ношу его кольцо»(1914), посвященном мужу, СЯ Эфрону. В нем гордость за другого человека, восхищение рыцарственностью его души. Трепетно и нежно звучащая нота (Он тонок первой тонкостью ветвей) сменяется трагической (Под крыльями раскинутых бровей – две бездны).

6. Любовь может быть суровым испытанием («Боль знакомая, как глазам – ладонь»).

Важнейшим мотивом в любовной лирике Цветаевой становится мотив «разминовения» родных душ, мотив «невстречи». В цикле «Двое» (1924) выведен непреложный закон: « Не суждено, чтобы сильный с сильным/ Соединились бы в мире сем» Это разъединение поэт воспринимает как глобальную несправедливость, что может грозить миру неисчислимыми бедствиями.

Трагического звучания достигает эта тема и в драмах «Ариадна» (1924) и «Федра» (1927). Всегда в «щебете встреч» слышится цветаевской героине «дребезг разлук». И только поэзия дает возможность противостоять неумолимому закону «разминовений» и расставаний. Наперекор земным разлукам слово навсегда сохранит память о дорогом человеке.

Умела быть счастливой, но умела, и страдать (Увозят милых корабли).

Увозят милых корабли,

Уводит их дорога белая

И стон стоит вдоль всей земли:

«Мой милый, что тебе я сделала?»

Вчера еще – в ногах лежал!

Равнял с Китайскою державою!

Враз обе рученьки разжал, -

Жизнь выпала – копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду

Стою – немилая, несмелая.

Я и в аду тебе скажу:

«Мой милый, что я тебе сделала?»

Спрошу я стул, спрошу кровать:

«За что, за что терплю и бедствую?»

«Отцеловал – колесовать:

Другую целовать», - ответствуют.

Жить приучил в самом огне,

Сам бросил – в степь заледенелую!

Вот что ты, милый, сделал мне!

Мой милый, что тебе – я сделала?

Всё ведаю – не прекословь!

Вновь зрячая –уж не любовница!

Где отступается Любовь,

Там подступает Смерть – садовница.

Само – что дерево трясти!-

В срок яблоко спадает спелое

За всё, за всё меня прости,

Мой милый, - что тебе я сделала!

*Так любовь может быть тиха, трепетна, благовейна, нежна и при этом она же стихийна, безоглядна и внутренне драматична. Истинное чувство живет не только в сокровенной глубине души, но и пронизывает собой весь окружающий мир. Поэтому сами явления этого мира в сознании героини часто соединяются с образом любимого («Строительница струн» - 1923)

Строительница струн – приструню

И эту. Обожди

Расстраиваться! (В сем июне

Ты плачешь, ты – дожди!)

И если гром у нас – на крышах,

Дождь в доме, ливень – сплошь,-

Так это ты письмо мне пишешь,

Которого не шлешь.

Мозг бороздишь, как стих.

(Вместительнейший из почтовых

Ящиков – не вместит!)

Ты, лбом обозревая дали,

Вдруг по хлебам – как цеп

Серебряный(Прервать нельзя ли?

Дитя! Загубишь хлеб!)

* Цветаевская героиня убеждена, что чувства обладают огромной силой, им могут быть неподвластны расстояния и время («Никто ничего не отнял- 1916)

Е Евтушенко:

Никто ничего не отнял –

Мне сладостно, что мы врозь!

Целую Вас через сотни

Разъединяющих верст.

Что Вам, молодой Державин,

Мой невоспитанный стих!

На страшный полет крещу Вас:

Лети, молодой орел!

Ты солнце стерпел, не щурясь –

Юный ли взгляд мой тяжел?

Нежней и бесповоротней

Никто не глядел Вам вслед

Целую Вас – через сотни

Разъединяющих лет.

Взаиморастворение двоих друг в друге. Саморастворение в характере любимого

(Мой! – и о каких наградах). Мятежница? Гордячка?

*Героине свойственно стремление преодолеть все преграды, стоящие на пути чувств, превозмочь влияние и давление обстоятельств. Сосредоточенность души, погруженность в любовь – важная черта лирической героини. Любовь может быть лукавой игрой («Комедьянт»):

Не любовь, а лихорадка!

Легкий бой лукав и лжив.

Нынче тошно, завтра сладко.

Нынче помер, завтра жив(.)

Рот, как мед, в очах – доверье, -

Но уже взлетает бровь.

Не любовь, а лицемерье,

Лицедейство – не любовь!

12. Однако любовная лирика Цветаевой открывает нам душу не только мятежную, своевольную, но и незащищенную, ранимую, жаждущую понимания («Друг! Неизжитая нежность – душит - 1918)

13. НЕвстреча Что разлучает?

«Рас – стояние» - яростный крик.

Рас – стояние: версты, мили

Нас рас – ставили, рас – садили,

Чтобы тихо себя вели

По двум разным концам земли.

Рас – стояние: версты, дали

Нас расклеили, распаяли,

В две руки развели, распяв,

И не знали, что это – сплав

Вдохновений и сухожилий

Не рассорили – рассорили,

Расслоили

Стена да ров.

Расселили нас как орлов-

Заговорщиков: версты, дали

Не расстроили – расстреляли.

По трущобам земных широт

Рассовали нас как сирот.

Который уж, ну который – март?!

Разбили нас как колоду карт!

Она требовала достоинства в любви и требовала достоинства при расставании, гордо забивая свой женский вопль внутрь и лишь иногда его не удерживая, - пишет о ней Евгений Евтушенко. Вот строки из «поэмы конца»: Не довспомнивши, не допонявши, точно с праздника уведены- Наша улица! – Уже не наша- Сколько раз по ней- Уже не мы- Завтра с западу встанет солнце! – С Иеговой порвет Давид! Что мы делаем? – Расстаемся. И хотя она расценивала порой расставание как «сверхъестественнейшую дичь», как « звук, от коего уши рвутся», она всегда оставалась верна себе: Никто, в наших письмах роясь, не понял до глубины, как мы вероломны, то есть – как сами себе верны. Марина Цветаева говорила, что»глубина страдания не может сравниться с пустотой счастья» этой глубины в ее жизни хватило сполна. Трагическое звучание приобретает у Цветаевой тема несостоявшейся любви.

Главная драма любви – в « разминовении» душ: два человека, предназначенных друг другу, вынуждены расстаться.

ИХ может разлучить многое – обстоятельства, люди, время, недостаток чуткости, несовпадение устремлений. («Разлука» - 1921).

Радость бытия. Во всем – поэзия. Ощущение полноты жизни, ощущение власти над миром. Мотив «разминовения» родных душ, мотив «невстречи».

Это разъединение – глобальная несправедливость, что может грозить миру неисчислимыми бедствиями. «Двое» (1924 год).

Есть рифмы в мире сем:

Разъединишь – и дрогнет.

Гомер, ты был слепцом.

Ночь – на буграх надбровных.

Ночь – твой рапсодов плащ,

Ночь – на очах – завесой.

Разъединил ли б зрящ

Елену с Ахиллесом?

Елена. Ахиллес.

Звук назови созвучней.

Да, хаосу вразрез

Построен на созвучьях

Мир, и, разъединен,

Мстит(на согласьях строен!)

Неверностям жен

Мстит – и горящей Троей!

Рапсод, ты был слепцом:

Клад рассорил, как рухлядь.

Есть рифмы – в мире том

Подобранные. Рухнет

Сей – разведешь. Что нужд

В рифме? Елена, старься!

Ахеи лучший муж!

Сладостнейшая Спарты!

Лишь шорохом древес

Миртовых, сном кифары:

«Елена: Ахиллес:

Разрозненная пара».

Лирическая героиня решительна в отрицании («Цыганская страсть разлуки»).

Цыганская страсть разлуки!

Чуть встретишь – уж рвешься прочь.

Я лоб уронила в руки

И думаю, глядя в ночь:

Никто, в наших письмах роясь,

Не понял до глубины,

Как мы вероломны, то есть –

Как сами себе верны.

Лишь в ином, лучшем мире – мире «умыслов» - возможно обрести полноту чувства (Не здесь, где скривляю, а там, где вправлено)

Не здесь, где связано,

А там, где велено.

Не здесь, где Лазари

Бредут с постелею,

Горбами вьючными

О щебень дней.

Здесь нету рученьки

Тебе – моей.

Не здесь, где скривлено,

А там, где вправлено,

Не здесь, где с крыльями

Решают – саблями,

Где плоть горластая

На нас: добей!

Здесь нету дарственной

Тебе – моей.

Не здесь, где спрошено,

Там, где отвечено.

Не здесь, где крошева

Промеж – и месива

Смерть – червоточиной,

И ревность-змей.

Здесь нету вотчины

Тебе – моей.

И не оглянется

Жизнь крутобровая!

Здесь нет свиданьица!

Здесь только проводы,

Здесь слишком спутаны

Концы ремней

Здесь нету утрени

Тебе – моей.

Не двор с очистками –

Райскими кущами!

Не здесь, где взыскано,

Там, где отпущено,

Где вся расплескана

Измена дней.

Где даже слов-то нет:

Тебе – моей

Наперекор земным разлукам слово навсегда сохранит память о дорогом человеке (1918год:

«Но вдохновенный –

Крылатый –

О том, как жили на земле

Вы – столь забывчивый,

Столь незабвенный».

«ЛюбовьЛюбовь»

Трагического звучания тема любви достигает в драмах «Ариадна» (1924),

«Федра» (1927). В «щебете встреч» всегда слышится «дребезг разлук». Но наперекор земным разлукам слово навсегда сохранит память о дорогом человеке.

Счастью подчиненности любви предпочитает несчастье свободы

(«Как правая и левая рука – твоя душа моей душе близка»).

Как правая и левая рука –

Твоя душа моей душе близка.

Мы смежены, блаженно и тепло,

Как правое и левое крыло.

Но вихрь встает – и бездна пролегла

От правого до левого крыла!

Верность – не в подчинении, а в свободе (Никто, в наших письмах роясь).

Никто столько не писал о разлуке: требовала достоинства при расставании, гордо забивая свой женский вопль внутрь.

Расстающиеся – представители двух равновеликих государств, но женщина все-таки выше.

Даже самому любимому своему на свете человеку – Пушкину – в воображаемом свидании отказала опереться на его руку, чтобы взойти на гору.

«Сама взойду!» - гордо сказала мятежница, внутри почти идолопоклонница. Стихи Цветаевойизлучают любовь и любовью пронизаны. Они рвутся к миру и как бы пытаются заключить весь мир в объятия. Это - их главная прелесть. Стихи эти написаны от душевной щедрости, от сердечной расточительности. Цветаева истинный и даже редкий поэтесть в каждом ее стихотворении единое цельное ощущение мира, т. е врожденное сознание, что все в мире- политика, любовь, религия, поэзия, история, решительно все- составляет один клубок, на отдельные источники не разложимый. Касаясь одной какой-нибудь темы, Цветаева всегда касается всей жизни.

Эмоциональный напор у Цветаевой так силен,что автор словно едва поспевает за течением этого лирического потока. Цветаева словно так дорожит каждым впечатлением, каждым душевным движением, что главной ее заботой становится закрепить наибольшее число их в наиболее строгой последовательности, не расценивая, не отделяя важного от второстепенного, ища не художественной, но скорее психологической достоверности. Ее поэзия стремится стать дневником.

Испокон веков женская сущность глубже и ярче проявляется в любовной лирике. Марина Цветаева не исключение. Ее поэзия на редкость богата в этом отношении. Любовь счастливая и несчастная, разделенная и отвергнутая, мимолетная и пожизненная, целомудренная и страстная, разлука, ревность, отчаяние, надежда-вся хроматическая гамма любовных взаимоотношений О чем бы ни писала, ни говорила Марина Цветаева, где-то рядом с темой первого плана подразумевается, затаенно дышит, а то заглушает все остальное любовная радость или любовная тоска. Когда же она впрямую говорит о своей любви, когда сама любовь диктует ей открыто,- голос Марины приобретает заклинающую и колдовскую силу.

Марина Цветаева – жизнь послала этой женщине яркую и трагическую судьбу. Она жила с провозглашённым ещё в юности принципом быть только самой собой, что обернулось в дальнейшем неразрешимыми противоречиями трагической личной судьбы. Творчество Марины Ивановны близко мне по духу. Иногда, читая строки какого-нибудь из её стихотворений, мне кажется, что это писала я, только очень-очень давно. Для анализа хочу привести одно из стихотворений, отражающее Я-концепцию поэтессы:

Кто создан из камня, кто создан из глины, –
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело – измена, мне имя – Марина,
Я – бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти –
Тем гроб и надгробные плиты...
– В купели морской крещена – и в полете
Своем – непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня – видишь кудри беспутные эти? –
Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной – воскресаю!
Да здравствует пена – веселая пена –
Высокая пена морская!

Это стихотворение написано 23 мая 1920 года в революционной Москве. Его можно назвать «Цветаева о Цветаевой». Через него поэтесса доносит до читателя своё понимание её места в этом мире. Она пытается передать своё «Я»: свою своевольность, независимость, неповторимость. Цветаева размышляет на тему своего существования. Строками «Кто создан из камня, кто создан из глины, -/ А я серебрюсь и сверкаю! Кто создан из глины, кто создан из плоти -/ Тем гроб и надгробные плиты...» она передаёт своё неземное, небесное происхождение и отличие от всего остального мира. В этом стихотворении Цветаева сравнивает себя с пеной морской (Марина в переводе с греческого - морская): «Мне дело – измена, мне имя – Марина,/ Я – бренная пена морская». Словом «бренный» поэтесса подчёркивает свою тленность, непостоянность в мире слов (Мне дело – измена), одновременно с этим давая читателю понять, что она ещё вернётся, как морская волна, в своих стихах. В первых строках Цветаева сравнивает себя с остальными, показывая свою индивидуальность (А я серебрюсь и сверкаю!) и делает акцент на словах «я, мне». Во втором четверостишии она размышляет о том, что не может умереть как другие люди: «Кто создан из глины, кто создан из плоти – Тем гроб и надгробные плиты...», а она умирает в полёте. Этот полёт – символ её творческого полёта мысли, небесности бытия. Следующая строфа посвящена независимости и своеволию Цветаевой, которое пробьётся «сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети». И опять она повторяет о том, что её не сделать земной, обычной. Она не покорится и не станет обыденной. Даже кудри у поэтессы «беспутные», это своеобразный намёк на то, что у Цветаевой нет пути, кроме того, по которому она идёт. В последней строфе Цветаева подчёркивает свою готовность бороться до последнего, способность, умирая, – воскресать.

Стихотворение состоит из двух основных частей. В первой – Цветаева сравнивает себя с остальным миром, а во второй – показывает свой характер.

Лирический герой этого стихотворения сама поэтесса. Свои мысли, чувства, переживания она передаёт через мысли и чувства героини. Цветаева – очень открытый человек, поэтому в её стихах нет скрытого символизма, все переживания и чувства героини показаны очень ясно. Стихи были для Цветаевой почти единственным средством самовыражения. Она доверяла им всё.

Стихотворение очень мелодично, музыкально. Оно написано пятистопным ямбом, рифмуется первая и третья, вторая и четвёртая строки. Стихотворение богато изобразительными средствами. Например, она использует метафоры: «гранитные колена», «кудри беспутные»; эпитеты: «весёлая пена, высокая пена морская»; «я – бренная пена морская». Поэтический синтаксис Цветаевой вообще своеобразен: это одна из главных особенностей её творчества: «Да здравствует пена – веселая пена – Высокая пена морская!»

Поэзия Цветаевой вошла в культурный обиход, сделалась неотъемлемой частью нашей духовной жизни. Сколько цветаевских строчек, недавно еще неведомых и, казалось бы, навсегда угасших, мгновенно стали крылатыми!

Поэзия Цветаевой смело вошла в наши дни. Наконец-то и навсегда обрела она читателя, которого при жизни ей так не хватало. В общей истории отечественной поэзии Марина Ивановна Цветаева всегда будет занимать особое достойное место. Подлинное новаторство её поэтической речи было естественным воплощением в слове мятущегося, вечно ищущего истины, беспокойного духа.

Марина Цветаева - поэт огромного таланта и трагической судьбы. Она всегда оставалась верна себе, голосу своей совести, голосу своей музы, которая ни разу «добру и красоте не изменила». Стихи писать она начинает очень рано, и конечно же, первые строки о любви:
Нас разлучили не люди, а тени.
Мальчик мой, сердце мое!
Не было, нет и не будет замены,
Мальчик мой, сердце мое!

О ее первой книге «Вечерний альбом» признанный мэтр русской поэзии М. Волошин писал: «Вечерний альбом» - это прекрасная и непосредственная книга...» Лирика Цветаевой обращена к душе, сосредоточена на быстро меняющемся внутреннем мире человека и, в конце концов, на самой жизни во всей ее полноте:

Кто создан из камня, кто создан из глины,
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело - измена, мне имя
Марина,
Я - бренная пена морская.

В стихах Цветаевой, как цветные тени в волшебном фонаре, возникают: Дон-Жуан в московской вьюге, юные генералы 1812 года, «продолговатый и твердый овал» бабушки-польки, «бешеный атаман» Степан Разин, страстная Кармен. Больше всего, наверное, меня привлекает в поэзии Цветаевой ее раскрепощенность, искренность. Она как будто протягивает нам сердце на ладони, признаваясь:

Всей бессонницей я тебя люблю,
Всей бессонницей я тебе внемлю...

Иногда кажется, вся лирика Цветаевой - это непрерывное объяснение в любви к людям, к миру и к конкретному человеку. Живость, внимательность, способность увлекаться и увлекать, горячее сердце, жгучий темперамент - вот характерные черты лирической героини Цветаевой, а вместе с тем и ее самой. Эти особенности характера помогли ей сохранить вкус жизни, несмотря на разочарования и сложности творческого пути.
Во главу своей жизни Марина Цветаева поставила труд поэта, невзирая на часто нищее существование, бытовые неурядицы и трагические события, буквально преследовавшие ее. Но быт побеждало бытие, выраставшее из упорного, подвижнического труда.
Результат - сотни стихов, пьесы, более десяти поэм, критические статьи, мемуарная проза, в которой Цветаева сказала все о себе самой. Можно лишь преклониться перед гением Цветаевой, создавшей совершенно неповторимый поэтический мир и свято верившей в свою музу.

До революции Марина Цветаева выпустила три книги, сумев сохранить свой голос среди пестрого многоголосия литературных школ и течений «серебряного века». Ее перу принадлежат оригинальные, точные по форме и мысли произведения, многие из которых стоят рядом с вершинами русской поэзии.

Я знаю правду! Все прежние правды - прочь.
Не надо людям с людьми на земле бороться.
Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.
О чем - поэты, любовники, полководцы?
Уж ветер стелется. Уже земля в росе,
Уж скоро звездная в небе застанет вьюга,
И под землею скоро уснем мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу...

Поэзия Марины Цветаевой требует усилия мысли. Ее стихи и поэмы нельзя читать и почитывать между делом, бездумно скользя по строкам и страницам. Сама она так определила «сотворчество»№ писателя и читателя: «Что есть чтение, - как не разгадывание, толкование, извлечение тайного, оставшегося за строками, за пределом слов... Чтение - прежде всего - сотворчество... Устал от моей вещи, - значит, хорошо читал и - хорошее читал. Усталость читателя - усталость не опустошенная, а творческая».

Цветаева видела Блока лишь издали, не перемолвилась с ним ни единым словом. Цветаевский цикл «Стихи к Блоку» - это монолог влюбленности, нежный и трепетный. И хотя поэтесса обращается к нему на «ты», но эпитеты, которые присваиваются поэту («нежный призрак», «рыцарь без укоризны», «снежный лебедь», «праведник», «свете тихий») говорят, что Блок для нее - это не реально существующий человек, а символический образ самой Поэзии:

Имя твое - птица в руке,
Имя твое - льдинка на языке,
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое - пять букв.

Сколько музыки в этих удивительных четырех строчках и сколько любви! Но предмет любви недосягаем, любовь несбыточна:

Но моя река - да с твоей рекой,
Но моя рука - да с твоей рукой
Не сойдутся. Радость моя, доколь
Не догонит заря - зари.

С присущей ей афористичностью Марина Ивановна Цветаева так сформулировала определение поэта: «Равенство дара души и глагола - вот поэт». В ней самой счастливо сочетались эти два качества - дар души («Душа родилась крылатой») и дар слова.
Я счастлива жить образцово и просто:

Как солнце - как маятник - как календарь.
Быть светской пустынницей стройного роста,
Премудрой - как всякая Божия тварь.
Знать: Дух - мой сподвижник, и Дух - мой вожатый!
Входить без докладу, как луч и как взгляд.
Жить так, как пишу: образцово и сжато,
Как Бог повелел и друзья не велят.

Трагедия Цветаевой начинается после революции 1917 года. Она не понимает и не принимает ее, она оказывается одна с двумя маленькими дочерьми в хаосе послеоктябрьской России. Кажется, все рухнуло: муж неизвестно где, окружающим не до поэзии, а что поэт без творчества? И Марина в отчаянии спрашивает:

Что же мне делать, ребром и промыслом
Певчей! - как провод! загар! Сибирь!
По наважденьям своим - как по мосту!
С их невесомостью
В мире гирь.

Никогда, - ни в страшные послереволюционные годы, ни потом в эмиграции; - Цветаева не предала себя, не изменила себе, человеку и поэту. За границей она трудно сближалась с русской эмиграцией. Ее незаживающая боль, открытая рана - Россия. Не забыть, не выбросить из сердца. («Точно жизнь мою убили... истекает жизнь».)
В 1939 году Марина Ивановна Цветаева вернулась на Родину. И начался последний акт трагедии. Страна, придавленная свинцовым туманом сталинщины, как бы доказывала - еще и еще раз, что ей не нужен поэт, любивший ее и стремившийся на Родину. Стремившийся, как оказалось, чтобы умереть.

В богом забытой Елабуге 31 августа 1941 года - петля. Трагедия окончена. Окончена жизнь. Что осталось? Сила духа, бунтарство, неподкупность. Осталась Поэзия.

Вскрыла жилы: неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
Всякая тарелка будет - мелкой.
Миска - плоской.
Через край - и мимо -
В землю черную, питать тростник.
Невозвратимо, неостановимо,
Невосстановимо хлещет стих.

О Цветаевой, о ее стихах я могу писать бесконечно. Удивительна ее любовная лирика. Ну кто еще мог именно так определить любовь:

Ятаган? Огонь?
Поскромнее, - куда так громко!
Боль, знакомая, как глазам - ладонь,
Как губам -
Имя собственного ребенка.

В стихах Цветаевой вся она, мятежная и сильная, и в боли продолжающая дарить себя людям, из трагедии и страданий создающая Поэзию.

Птица-Феникс я, только в огне пою!
Поддержите высокую жизнь мою!
Высоко горю - и горю дотла!
И да будет вам ночь - светла!

Сегодня сбылось пророчество Марины Цветаевой: она один их самых любимых и читаемых современных поэтов.

Федеральное Агентство по образованию Российской Федерации

ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет»

Кафедра журналистики и русской литературы XX века.

Курсовая работа

Мир юного лирического героя в ранней лирике Марины Цветаевой

Выполнила: студентка группы Л-083(2)

Мясникова Н. А.

Проверила: ассистент Синегубова К. В.

Оценка: _____________________

Кемерово 2009

Введение……………………………………………………………………….3

1 Глава «Я жажду сразу - всех дорог!» или мир юношества и детства в лирике М. Цветаевой………………………………………………………….4

2 глава «Мы знаем, мы многое знаем того, что не знают они!» или мир юных и взрослых в ранней лирике Марины Цветаевой…………………………...11

3 Глава. «Ах, без мамы ни в чем нету смысла» или мир юношества и мир семьи в лирике М. Цветаевой………………………………………………...19

Заключение…………………………………………………………………….29

Библиография ………………………………………………………………....30

Введение

Рассматриваемое нами творчество Марины Цветаевой в большей степени отличается от зрелых работ поэтессы. В своих двух первых книгах «Вечерний альбом» (1910) и «Волшебный фонарь» (1912) поэтесса предстает перед нами в самом начале своего творческого пути, и именно этот период становится фундаментом дл последующего художественного развития.

Творчество Марины Цветаевой достаточно изучено. Жизни и творчеству М. Цветаевой всех периодов (как раннего, так и зрелого) посвящена монография Анны Саакянц «Жизнь и творчество Марины Цветаевой» (1999). В ней автор достаточно подробно анализирует не только творчество, но и приводит важные сведения из жизни поэтессы: в работу включены письма Цветаевой и ее близких, личные записи поэтессы. Раннему периоду творчества посвящена работа Олега Клинга «Поэтический стиль Цветаевой и приемы символизма: притяжение и отталкивание» (1992). В ней автор рассматривает творчество Цветаевой в сопоставлении с творчеством В.Брюсова, выявляя в них сходство и общие мотивы вечера и волшебства.

Другим периодам творчества и отдельным жанрам посвящены работы Л. Поляковской, И. Кудровой, А. Локмановой, Г.Т. Петкова и др. Но в своей работе я буду опираться на работы, посвященные периоду с 1906 по 1913 г. Основными из таких работ будут отмеченная мной монография А. Саакянц и статья О. Клинга.

Цель данной работы – рассмотреть как представлен юный лирический герой в ранней лирике Цветаевой и его взаимодействие с различными сферами его жизни. Следовательно, в качестве задачи будет поставлен анализ отдельных стихотворений из ранних книг за период 1906-1913 г., в ходе которого будут выявлены особенности, присущие юному герою, а также сопоставление миров, выделяемых в стихотворениях, отношение героя к окружающему его миру и оценка себя в нем.

1 Глава «Я жажду сразу - всех дорог!» или мир юношества и детства в лирике М. Цветаевой.

Выбранный нами период с 1906 по 1913 года показывает нам юную Марину Цветаеву в самой «завязи» ее поэтического творчества. В этот период проявилась важная особенность поэтессы – противопоставление всего в этом мире и себя в частности. Именно в рамках этой особенности мы будем выделять главные мотивы свойственные именно для детского и юношеского мира: максимализм (свойство личности, склонность воспринимать окружающий мир в крайностях, без средних тонов), воинственность и волшебство. Но кроме этого нас интересует и то, как видит юный герой себя в этом мире, какое место он занимает.

В рамках данной главы нами будут рассмотрены стихотворения «Дикая воля», «Молитва», «Письмо на розовой бумаге», «Утомления», «В зале», «Мирок», «Напрощание», «Следующей», «Еще молитва».

Так в стихотворении «Дикая воля»¹ с самых первых строк перед нами предстает сочетание двух мотивов – воинственности и максимализма юного героя:

Я люблю такие игры,

Где надменны все и злы.

Чтоб врагами были тигры

…чтобы все враги – герои!

Мы видим, что герой противопоставляет здесь самого себя и представляет, таким образом, оппозицию «свой - чужой». Обращает на себя внимание и оценка противника, которая тоже показана с точки зрения максимального проявления силы: враги – тигры, орлы, герои. Но герой противопоставляет

___________¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 136

себя и стихии, и таинственному времени суток, что тоже подчеркивает оценку собственного потенциала героя:

Чтобы ночь со мной боролась,

Ночь сама!

…Чтобы рвал меня на части

Герой не однократно показывает свое отношение к войне, бою как к игре и вместе с тем свою уверенность, превосходство над противником:

Я несусь, - за мною пасти,

Я смеюсь, - в руках аркан…

Кроме военных образов можно увидеть и то, как видит себя в этом мире герой и какое место он себе в нем отводит:

Чтобы в мире было двое:

Герой выделяет две части всего окружающего: он и остальной мир, причем место, которое он себе в данном случае отводит, является центральным.

Военные образы проявляются и в стихотворении «Молитва»¹:

Люблю и крест, и шелк, и каски…

…Идти под песни на разбой…

И амазонкой мчаться в бой;

________________________________________________________________

¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 32

Но в нем большего внимания заслуживает максимализм юного героя:

…Я жажду чуда

Теперь, сейчас, в начале дня!

Я жажду сразу - всех дорог!

Всего хочу с душой цыгана…

За всех страдать под звук органа.

Такое желание «всего и сразу» создает эффект всеобъемлющего чувства. Но подобное проявление выделенного нами мотива не единственное – он отражается и в том, как герой изображает свою жизнь:

Вся жизнь как книга для меня!

Чтоб был легендой - день вчерашний,

Чтоб был безумьем - каждый день.

Моя душа мгновений след…

Здесь мы видим, что жизнь для героя является нераскрытой книгой, иными словами каждый прожитый день он перелистывает как страницу, узнает что-то новое, а значит все, что происходит в ней значимо. Следовательно, любой миг в жизни героя должен быть прожит не зря. Он преображает в легенду не только вчерашний день, но и сегодняшний; и не только день, но и событие, и человека, а значит и самого себя.

Другой характерной чертой героя, которая является следствием его противопоставления себя миру, является отрицание. Но эта черта выражена неоднозначно. Так, например в строках:

О, дай мне умереть, покуда

Вся жизнь как книга для меня!

И дай мне смерть – в семнадцать лет!

не нужно судить о том, что герой готов уйти из этой жизни, напротив он проявляет скрытое желание жить.

Существуют мотивы, которые можно выделить в границах мира юношества и детства: волшебство и любовь. Причем данные мотивы могут сочетаться с мотивом воинственным, как например это показано в стихотворении «Письмо на розовой бумаге»¹:

Печальный юноша-герой

Сжигает позднею порой

Письмо на розовой бумаге

И я, как рыцарь (без пера,

Увы, без шлема и без шпаги!),

Письмо на розовой бумаге

На канделябре сжег вчера.

Мотив волшебства и вечера в лирике Цветаевой выявил Олег Клинг в своей статье «Поэтический стиль Марины Цветаевой и приемы символизма»². Он представляется как непосредственно в изображении героя в роли волшебника, так и в завуалированной форме. Последнее можно увидеть в последних строках «Молитвы»:

Ты дал мне детство – лучше сказки.

__________________________________________________________________

¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 131

² Олег Клинг«Поэтический стиль Марины Цветаевой и приемы символизма» // Вопросы литературы №3 1992 с 74-93

Где посредством изображения одной из форм проявления волшебства (сказки) мы видим оценку детства самим героем.

В строках «Утомления»¹:

В зале страшно: там ведьмы и черти

Появляются все вечера

Вечер предстает как мистическое время суток, но тем оно и интереснее детям. В стихотворении «В зале»² дети и вечер предстают иначе:

Над миром вечерних видений

Мы, дети, сегодня цари.

Спускаются длинные тени,

Горят за окном фонари…

Герой вновь показывает главенствующее место, которое отводится представителям детского мира. В стихотворении «Мирок»³ дети описываются также за счет выделенных мотивов:

Дети – это вечер, вечер на диване,

Сквозь окно, в тумане, блестки фонарей,

О русалках-сестрах сказочных морей.

Но встречается и противоречие в этой теме у поэтессы. В стихотворении «Еще молитва» 4 любовь, которую изначально желает героиня, является более реальной:

Дай не тень мне обнять, наконец!

_______________________________________________________________

¹ Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 47

² , ³Там же с 13

4 Там же с 97

Однако в этом же стихотворении проявляется мотив тени, который также свойственен Цветаевой, что отмечают А. Саакянц и О. Клинг.

Мне не надо блаженства ценной унижений.

Мне не надо любви! Я грущу – не о ней.

Дай мне душу, Спаситель, отдать – только тени

В тихом царстве любимых теней.

В этих строках мы видим, что ранее желаемая героиней любовь оказалась жестока и не столь идеальна, нежели мир теней, который, судя по данному противопоставлению, оказался нежнее, и потому любим ей.

Таким образом, можно увидеть, что вечер является самым загадочным временем, когда возможно все то, что невозможно днем; временем, когда обычные вещи приобретают необычные для них значения и образы. А волшебство в свою очередь представляется как одна из самых важных и неотъемлемых частей мира детей. В своей монографии «Жизнь и творчество Марины Цветаевой»¹ Анна Саакянц приводит слова о волшебстве самой поэтессы: « Есть поэты волшебники в каждой строчке. Их души – зеркала, собирающие все лунные лучи волшебства и отражающие только их. Не ищите в них ни пути, ни этапов, ни цели. Их муза с колыбели до гроба – муза и волшебница… Много ликов у волшебства. Всех времен оно, всех возрастов и стран…»

Для мира юных актуальна и тема любви, которая также показана неоднозначно в ряде стихотворений. Она может быть представлена как идеальное, чистое, самоотверженное чувство:

Мы оба любили, как дети,

Дразня, испытуя, играя

_____________________________________________________________

¹Анна Саакянц «Жизнь и творчество Марины Цветаевой» М. 1999 с 11-78

Люблю тебя, призрачно-давний.

Тебя одного – и на век!

«На прощанье»¹

О, лишь люби, люби его нежнее!

Будь той ему, кем я быть не сумела:

Люби без мер и до конца люби!

«Следующей»²

Либо другим, но не менее сильным чувством:

Обожания нить нас сильнее связала,

Чем влюбленность – других.

Таким образом, проанализировав стихотворения, в которых наиболее ярко представлен мир юношества и детства, мы можем выявить основные мотивы присущие ему, а именно мотив максимализма, воинственности, любви, волшебства и вечера. Также нам удалось выявить характерные особенности юного героя: противопоставление всего в мире и отрицание всего, что не свойственно ему, посредством которого герой, как правило, акцентирует внимание на волнующих его вещах.

Мы выявили и то, как герой оценивает свое положение в этом мире, и вместе с тем оценку всего, что его окружает.

____________________________________________________________

¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 58

²Там же с 59

2 глава «Мы знаем, мы многое знаем того, что не знают они!» или мир юных и взрослых в ранней лирике Марины Цветаевой.

В предыдущей главе мы выявили основные мотивы присущие миру юношества. И теперь на базе данных результатов попытаемся проанализировать ранние стихотворения Марины Цветаевой с точки зрения сопоставления мира юных и мира взрослых. Целью данного сопоставления будет являться выявление общих и различных мотивов и особенностей, а также то, также нам интересен взгляд лирического героя на представителей мира взрослых.

В данной главе нами будут рассмотрены стихотворения «В зале», «Rouge et bleue», «Безнадежно взрослый Вы? О, нет!», «Разные дети», «Скучные игры», «Подрастающей», «В пятнадцать лет», а также стихотворения из предыдущей главы.

В рамках данной главы можно выделить три группы стихотворений: в первой показан мир юных в чистом сопоставлении и противопоставлении с миром взрослых («В зале»), во второй юный герой показывает свое «отражение» в мире взрослых («Безнадежно взрослый Вы? О, нет!», «Разные дети», «Скучные игры»), в третьей группе юный герой представлен в «переходном» качестве, т.е. своем взрослении («В пятнадцать лет», «Подрастающей», «Rouge et bleue»).

Обратимся к первой выделенной нами группе. В стихотворении «В зале»¹ мы можем четко увидеть выделенные в первой главе характерные особенности юного героя: противопоставление себя со всем миром, а здесь в первую очередь со взрослыми. Как отмечалось ранее, в данном стихотворении мы видим, что герой отдает главенствующее место детям:

Над миром вечерних видений
Мы, дети, сегодня цари.

__________________________________________________________________

¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 13

Спускаются длинные тени,
Горят за окном фонари,

Также виден и мотив воинственности, который показан в совокупности с мотивом вечера и таинственности. Герой опять не просто противопоставляет себя взрослым, а как бы вступает с ними в борьбу, в которой в соответствии с местом, отведенным детям, он одерживает победу:

Темнеет высокая зала,
Уходят в себя зеркала...
Не медлим! Минута настала!
Уж кто-то идет из угла.
Нас двое над темной роялью
Склонилось, и крадется жуть.
Укутаны маминой шалью,
Бледнеем, не смеем вздохнуть.
Посмотрим, что ныне творится
Под пологом вражеской тьмы?
Темнее, чем прежде, их лица,-
Опять победители мы!

В данных строках интересна еще и особенная черта юного героя – не смотря на всю свою отвагу и стремление к победе, он тоже испытывает присущее ему чувство страха перед чем-либо ему неизвестным. В следующих строках можно увидеть уже непосредственно оценку взрослых юным героем. Причем она проявляется как прямо, так и косвенно, т.е. через описание самих себя. Таким образом, мы вновь видим отмеченное выше противопоставление.

Мы цепи таинственной звенья,
Нам духом в борьбе не упасть,
Последнее близко сраженье,
И темных окончится власть
Мы старших за то презираем, Что скучны и просты их дни...
Мы знаем, мы многое знаем
Того, что не знают они!

То есть из данных строк мы можем заключить, что взрослые, по-мнению лирического героя, не могут или не хотят увидеть все, что есть в этом мире. Данную мысль можно интерпретировать следующим образом: в отличие от детей, взрослые считают, что знают пускай не все, но многое в этом мире, поэтому их взгляд уже не привлекают мелочи, которые в своей совокупности составляют достаточно важную часть всего вокруг. Для детей же любая мелочь интересна тем, что она способна наделить новыми чертами обыденные вещи. Кроме того, в стихотворении мы можем встретить интересную интерпретацию противопоставления посредством оппозиции «светлое - темное». Интересно она тем, что в представление мира взрослых как темного можно сопоставить с темным временем суток – вечером, который так интересен детям.

В другом стихотворении «Безнадежно взрослый Вы? О, нет!»¹ мы можем увидеть изображение взрослого и юного миров несколько иначе, чем в предыдущем. Здесь юный мир показан со всех своих характерных сторон, которые, так или иначе, проявляются во взрослом.

Безнадежно-взрослый Вы? О, нет!Вы дитя и Вам нужны игрушки,Потому я и боюсь ловушки,Потому и сдержан мой привет.Безнадежно-взрослый Вы? О, нет!__________________________________________________________________

¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 101

Вы дитя, а дети так жестоки:С бедной куклы рвут, шутя, парик,Вечно лгут и дразнят каждый миг,В детях рай, но в детях все пороки, -Потому надменны эти строки. Кто из них доволен дележом?Кто из них не плачет после елки?Их слова неумолимо-колки,В них огонь, зажженный мятежом.Кто из них доволен дележом? В следующих строках можно увидеть отражение указанной выше оппозиции «светлое - темное», которое представлено несколько иначе: здесь нет явного указание на «темность» мира взрослых, но указывается «тайность», которую мы уже указывали как особенность вечера и всего темного: Есть, о да, иные дети - тайны,Темный мир глядит из темных глаз.Но они отшельники меж нас,Их шаги по улицам случайны.Вы - дитя. Но все ли дети - тайны?!

Обращает на себя внимание и характеристика «тайных» детей, а именно то, какую оценку они получают от лирического героя, который в свою очередь принадлежит к тем, что изображены в первой части стихотворения.

Такое же разностороннее описание мира детей мы можем найти и в стихотворении «Разные дети»¹.

__________________________________________________________________

¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 88

Есть тихие дети. Дремать на плечеУ ласковой мамы им сладко и днем.Их слабые ручки не рвутся к свече, -Они не играют с огнем. Есть дети - как искры: им пламя сродни.Напрасно их учат: "Ведь жжется, не тронь!"Они своенравны (ведь искры они!)И смело хватают огонь. Есть странные дети: в них дерзость и страх.Крестом потихоньку себя осеня,Подходят, не смеют, бледнеют в слезахИ плача бегут от огня… Есть странные дети: от страхов своихОни погибают в туманные дни.Им нету спасенья. Подумай о нихИ слишком меня не вини!

Здесь герой также по-разному характеризует представителей мира юношества, оценивая каждого из них. Из последних строк можно предположить к какому типу детей относил себя герой.

В стихотворении «Скучные игры»¹ герой через мотив игры, который также свойственен миру юношества, показывает свои оценку и отношение к взрослым:

Глупую куклу со стула

Я подняла и одела

__________________________________________________________________

¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 113

Куклу я на пол швырнула:

В маму играть – надоело!

Не поднимаясь со стула

Долго я в книгу глядела

Книгу я на пол швырнула:

В папу играть - надоело!

Здесь нашему вниманию вновь предстает оценка взрослых, как скучных людей, которые живут обыденно, в их мире все как нельзя спокойно. Такое спокойствие оказывается же невыносимым для юного героя. Также интересно и то, что дети играют не во что иное, как во взрослых, тем самым мы видим, что они как бы готовятся к взрослой жизни.

Теперь нам следует рассмотреть третью группу стихотворений, выделенных нами в начале главы. На примере стихотворения «В пятнадцать лет»¹ мы можем увидеть еще одну особенность присущую детям – взросление.

Звенят-поют, забвению мешая,В моей душе слова: "пятнадцать лет".О, для чего я выросла большая?Спасенья нет! В данном стихотворении юный герой рассуждает о взрослой жизни, к которой он, так или иначе, уже причастен. Для того, кому детство казалось волшебством, взрослая жизнь расценивается как безвольная жизнь, где нет места мечтам, шалостям.Еще вчера в зеленые березкиЯ убегала, вольная, с утра.__________________________________________________________________

¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 144

Еще вчера шалила без прически,Еще вчера!Повтор слов «еще вчера» подчеркивает то, что детство прошло, сейчас его нет. Теперь по-мнению героя нельзя быть вольным как прежде. Весенний звон с далеких колоколенМне говорил: "Побегай и приляг!"И каждый крик шалунье был позволен,И каждый шаг! Что впереди? Какая неудача?Во всем обман и, ах, на всем запрет!- Так с милым детством я прощалась, плача,В пятнадцать лет.

В последней части мы видим то, что ждет герой от взрослой жизни, а именно обязательные ошибки, неудачи, обман, т.е. все то, чем для нее характеризуется мир взрослых. Такое же рассуждение можно увидеть и в стихотворении «Подрастающей»¹:

Опять за окнами снежокСветло украсил ель...Зачем переросла, дружок,Свою ты колыбель? В ней не давила тяжесть дней,В ней так легко спалось!Теперь глаза твои темнейИ золото волос...__________________________________________________________________

¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 197

Широкий мир твой взгляд зажег,Но счастье даст тебе ль?Зачем переросла, дружок,Свою ты колыбель? Здесь герой также не видит ничего положительного во взрослении. Ему вновь кажется, что с прошествием детства исчезнет легкость жизни.В стихотворении «Rouge et bleue»¹ можно проследить те же самые мысли героя: Девочка в красном и девочка в синемВместе гуляли в саду.-- "Знаешь, Алина, мы платьица скинем,Будем купаться в пруду?".Пальчиком тонким грозя,Строго ответила девочка в синем:-- "Мама сказала - нельзя".====Девушка в красном и девушка в синемВечером шли вдоль межи.-- "Хочешь, Алина, все бросим, все кинем,Хочешь, уедем? Скажи!"Вздохом сквозь вешний туманГрустно ответила девушка в синем:-- "Полно! ведь жизнь - не роман"...===Женщина в красном и женщина в синемШли по аллее вдвоем.__________________________________________________________________

¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 75

-- "Видишь, Алина, мы блекнем, мы стынемПленницы в счастье своем"...С полуулыбкой из тьмыГорько ответила женщина в синем:-- "Что же? Ведь женщины мы!"

В данном стихотворении нам прямо показано постепенное взросление и вместе с тем изменение жизни юных героев. Если в самом начале преграждающей силой было слово взрослого (запрет мамы), то в конце в данной роли выступает обыденность, которая является присущей уже повзрослевшим девочкам.

Таким образом можно сделать вывод, что юный герой не только противопоставляет себя со взрослыми, т.е. рассматривает себя отдельно от них, но и показывает как он проникает или уже проник (как в последнем стихотворении) мир взрослых. Вместе с этим мы увидели и то, как герой оценивает взросление, а именно он видит его не только как неизбежность в плане своего роста, но и как неизбежность неудач, несчастий и запретов. Кроме этого нам удалось выявить еще один мотив, присущий миру юных – мотив «игры», а также оппозицию «темное - светлое». Следовательно, мы вновь можем сказать, что герою свойственно не только противопоставление и отрицание, но и взаимодействие, и связь с окружающим миром.

3 Глава. «Ах, без мамы ни в чем нету смысла» или мир юношества и мир семьи в лирике М. Цветаевой.

Данная глава будет являться логическим продолжением двух предыдущих глав, так как в ее рамках мы будем рассматривать юного лирического героя в сопоставлении с миром дома, в который могут входить как взрослые, так и дети. Следовательно, нашей целью будет выявить то, как взаимодействует герой с представителями мира дома, а также взгляд самого лирического героя на них.

В рамках данной главы нами будут рассмотрены стихотворения «Мама», «Мама за книгой», «Самоубийство», «Сестры», «Утомленье».

Стихотворения, рассматриваемые нами можно разделить на две группы: в первую группу можно включить стихотворения посвященные матери, во вторую – посвященные сестре.

Обратимся к первой выделенной нами группе. Стоит отметить, что поэтесса потеряла мать в юном возрасте, что оставило отпечаток в жизни Цветаевой и следовательно ее творчестве. Именно поэтому мы можем встретить в данных стихотворениях не только выделенную нами тему, но и тему «смерти». В стихотворении «Маме»¹ мы можем увидеть две указанных темы:

Видно грусть оставила в наследствоТы, о мама, девочкам своим! Но поэтесса описывает образ матери и при помощи отсылки к самым ярким детским впечатлениям: В старом вальсе штраусовском впервыеМы услышали твой тихий зов… Мама Марины Цветаевой была музыкантом, поэтому музыка и будет являться самым непосредственным символом матери для героини. Из следующих строк мы можем увидеть то, что со смертью мамы умерла и часть души героини, и теперь скоротечность жизни будет являться не приближением смерти, а приближением ко встрече с мамой:С той поры нам чужды все живыеИ отраден беглый бой часов._________________________________________________________________

¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 9

Также, можно увидеть и то, кем являлась мама в жизни героини: Все, чем в лучший вечер мы богаты,Нам тобою вложено в сердца. К детским снам клонясь неутомимо,(Без тебя лишь месяц в них глядел!)Ты вела своих малюток мимоГорькой жизни помыслов и дел. То есть, из данных строк можно понять, что основными чертами мамы для героини являлись ласка и терпение. Кроме того, она предстает и как некий оберег для героини, который укроет ее от тревог «горькой жизни». Из последних строк мы можем отметить и то, как оценивает себя героиня, находясь под опекой (малютки). С ранних лет нам близок, кто печален,Скучен смех и чужд домашний кров...Наш корабль не в добрый миг отчаленИ плывет по воле всех ветров! В данных строках, мы вновь можем увидеть, какой является жизнь без мамы – героиня как бы предоставлена самой себе и уже нет прежнего покровительства и опеки. Все это мы увидим в противопоставлении «вела мимо» и « плывет по воле всех ветров». Все бледней лазурный остров-детство,Мы одни на палубе стоим. В данных строках героиня понимает, что со смертью матери детство уходит и взросление неизбежно. Оценку последнего нам удалось выявить в рамках предыдущей главы, что в свою очередь и подчеркивают следующие строки: Видно грусть оставила в наследствоТы, о мама, девочкам своим! В окончании стихотворения героиня вновь показывает свое отношение к матери посредством высокого обращения (О, мама!), а также свою скорбь, акцентируя внимание на том, что осталось ей в память о матери.Подобное изображение матери представлено в стихотворении «Самоубийство»¹. Здесь перед нами предстают уже выделенные нами особенности мамы – нежность и ласка, а также связанная с ней музыка: Был вечер музыки и ласки,Все в дачном садике цвело.Ему в задумчивые глазкиВзглянула мама так светло Но здесь обращает на себя внимание сама смерть матери: она как бы уходит в блаженный мир, потому как описанный пейзаж создает именно такой образ (музыка, флейта, закат). Интересно и то, как герой воспринимает ее смерть: она не умирает – ее забирает колдун, т.е. перед нами вновь предстает характерные для мира детства мотивы вечера и волшебства. Таким образом, мы видим, что герой-ребенок интерпретирует смерть по-своему.Когда ж в пруду она исчезла
И успокоилась вода, __________________________________________________________________

¹Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 24

Он понял - жестом злого жезла
Ее колдун увлек туда.

Рыдала с дальней дачи флейта
В сияньи розовых лучей...
Он понял - прежде был он чей-то,
Теперь же нищий стал, ничей. Вновь можно увидеть то, что наиболее защищено герой чувствует себя под опекой мамы, и даже такой оберег как икона, на которую он надеется, не дает ему почувствовать себя в безопасности: Хоть над подушкою икона,
Но страшно! - «Ах, вернись домой!»
...Он тихо плакал. Вдруг с балкона
Раздался голос: «Мальчик мой!» Но нельзя сказать, что мать покинула сына: В изящном узеньком конверте
Нашли ее «прости»: «Всегда
Любовь и грусть - сильнее смерти».
Сильнее смерти... Да, о да!.. Как мы видим, она вновь возвращается к нему, т.е. герой уже не является настолько покинутым ей, нежели в предыдущем стихотворении. Таким образом, здесь как бы подчеркивается основная мысль - любовь сильнее смерти. Но мама в лирике Цветаевой представлена различно: кроме темы смерти, с ней может быть связаны и те черты, которые присущи детям. Такое изображение матери мы найдем в стихотворении «Баловство»¹. Уже с первых строк перед нами предстает довольно не характерный образ мамы, а также интересны и те определения, посредством которых герой и рисует образ: В темной гостиной одиннадцать бьет.
Что-то сегодня приснится?
Мама-шалунья уснуть не дает!
Эта мама совсем баловница!...Косу опять распустила плащом,
Прыгает, точно не дама...
Детям она не уступит ни в чем,
Эта странная девочка-мама! В последних строках мы вновь видим, что мама является сопричастной не только к миру взрослых, но и к миру детей. И именно при сопричастности к двум мирам строится оценка, которую дает героиня матери - странная девочка. В другом стихотворении «Мама за книгами» 2 мы можем увидеть маму изображенную несколько иначе: с серьезным увлечением чтения книги, которое герой тоже оценивает по-своему. ..Сдавленный шепот... Сверканье кинжала...
- "Мама, построй мне из кубиков домик!"
Мама взволнованно к сердцу прижала
Маленький томик... "Мама, смотри: паутинка в котлете!"
В голосе детском упрек и угроза.__________________________________________________________________

¹ Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 48

² Там же с 46

Мама очнулась от вымыслов: дети -
Горькая проза! В финальных строках герой не только дает выше названную оценку, но и оценивает детей, следовательно, и себя. Также интересно и само то, как герой представляет детей: он как бы сопоставляет их с маминым увлечением литературой. Теме матери в лирике Цветаевой посвящено довольно большое количество стихотворений, но кроме нее поэтесса выделяла и сестру, с которой ей пришлось разделить утрату. Поэтому рассмотрим стихотворения, которые мы выделили в рамках второй группы. Так в стихотворении «Сестры»¹ мы можем увидеть не только отношение к сестре, но взаимоотношения между ними:Им ночью те же страны снились,
Их тайно мучил тот же смех,
И вот, узнав его меж всех,
Они вдвоем над ним склонились. Из данных строк можно увидеть насколько сплоченными являются героини данного стихотворения: у них одни на двоих сны и интересует, привлекает их одно и тоже. Кроме того, им свойственно и одинаковое поведения в определенных ситуациях, что, как мы видим из далее следующих строк, нисколько не удивляют героинь: Над ним, любившим только древность,
Они вдвоем шепнули: "Ах!"...
Не шевельнулись в их сердцах
Ни удивление, ни ревность…_________________________________________________________________

¹ Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 57

К его задумчивым губам
Они прильнули обе... обе... Но даже смерти с бледных уст
Не смыть двойного поцелуя. Последние строки наиболее полно отражают выше сказанную мысль, так как посредством уже употреблявшейся ранее в стихотворениях темы смерти героиня подчеркивает эту сплоченность, неразлучность и родство с сестрой. В стихотворении «В субботу»¹ мы можем увидеть теплое, родственное отношение к сестре: Темнеет... Готовятся к чаю...
Дремлет Ася под маминой шубой.
Я страшную сказку читаю
О старой колдунье беззубой. таким образом, мы видим, что героиня предстает в своем непосредственном образе старшей сестры (какой и была Марина Цветаева). Но кроме этого обращает внимание вновь обращение к волшебству, а именно к одной из его форм – сказке, которая также упоминалась в ранее рассмотренных стихотворениях. Здесь она также дается нам в сочетании с мотивом вечера: Темнеет... Не помнишь о часе.
Из столовой позвали нас к чаю.
Клубочком свернувшейся Асе
Я страшную сказку читаю. __________________________________________________________________

¹ Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 102

В стихотворении «Втроем»¹ героиня также представляет нашему вниманию образ сестер: Горькой расплаты, забвенья ль вино, -
Чашу мы выпьем до дна!
Эта ли? та ли? Не все ли равно!
Нить навсегда создана. В данных строках и тех, что будут даны далее, главной идеей, которую выражает героиня, будет все та же сплоченность и родство. Стоит отметить, что у Цветаевой была родная лишь младшая сестра, но кроме нее поэтесса имела сводную сестру. Следовательно, судя из данных строк, для героини главным является не кровное родство, а скорее родство по духу. Так героиня не видит различия между ней и сестрами – они едины.

Обе изменчивы, обе нежны,
Тот же задор в голосах,
Той же тоскою огни зажжены
В слишком похожих глазах...

Тише, сестрички! Мы будем молчать,
Души без слова сольем.
Как неизведанно утро встречать
В детской, прижавшись, втроем...

Таким образом, рассмотрев стихотворения выделенных нами двух групп, мы можем отметить, что лирический герой не отделяет себя от мира семьи и не противопоставляет себя ее представителям (как мы видели из предыдущей главы), а напротив подчеркивает свою связь с ними. Кроме этого мы увидели тему смерти, которая хоть и была рассмотрена ранее, но уже предстает в

¹ Цветаева М.И. Собрание сочинений в 7 т. Т.1 стихотворения 1906-1920 г.г. с 63

ином ракурсе при сочетании ее с темой матери. Стоит отметить и то, что тема матери рассматривается с различных сторон, в отличие от темы «сестер». Свое отношение к сестрам лирический герой показывает однозначно, но полный образ может сложиться при рассмотрении нескольких отдельных стихотворений, так как в каждом из них дается оценка и описание взаимодополняющие друг друга. Что же касается того, какое место отводит себе герой, то стоит сказать, что это не центральное место, как это было в первой главе, и не превосходящее над другим миром, как это было во второй. Герой в данной главе отводит себе пускай не первое, но и не второстепенное место.

Заключение

Таким образом, в ходе нашей работы мы смогли увидеть то, что мир юного лирического героя многогранен и взаимодействует со всем, что его окружает. Следуя задачам данной работы, нам удалось выявить главные особенности лирических миров, которые были выделены в представленных стихотворениях: мира юношества и детства, взрослых и мира дома. Также мы смогли проследить, как герой оценивает себя, сопоставляемых с ним представителей того или иного лирического мира, а также какое место себе он отводит. Кроме этого, мы выявили основные мотивы, которые прослеживаются в ранней лирике Марины Цветаевой: воинственности, волшебства, вечера, любви, игры, смерти. Данные мотивы были выявлены нами в рамках особенностей, присущих лирическому герою: максимализм, противопоставление всего в этом мире и себя в частности, а также отрицание, в соответствии с которыми нами были выделены оппозиции встречающиеся в стихотворениях (темное - светлое). Еще одной главной особенностью лирического героя является его неотделенность от мира дома и сопричастность к миру взрослых.

Библиография.

1. Цветаева М. И. т.1 Стихотворения 1906-1920./ Цветаева М. И. собрание сочинений в 7т М., 1994.

II. Критическая литература.

2. Саакянц А. А Марина Цветаева. Жизнь и творчество М. 1999 с. 11-78

3. Саакянц А. А Марина Цветаева: страницы жизни и творчества (1910 -1922)» М. 1986

4. Саакянц А. А Тайный жар: о поэзии Марины Цветаевой // Огонек №43 1979 С 18-19

5. Клинг О. Поэтический стиль М.Цветаевой и приемы сиволизма: притяжение и отталкивание// Вопросы литературы №3 1992 С 74-93

III. Учебники и учебные пособия.

6. Т. Ю. Максимова Поэзия Марины Цветаевой: путь от личных переживаний к широкому обобщению//Русская литература XX в Ред. Смирнова Л. А.; СПб, 1995

7. И. Ю. Богданова Марина Цветаева//Русская литература XX в в 2т Ред. Кременцова Л. П.; М, 2005

8. Русская литература первой половины XX в Ред. Агеносова В. Г.; М, 2002

IV. Литература по творчеству М. И. Цветаевой.

9. Кудрова И. Лирическая проза М. Цветаевой//Звезда 1982 №10 С 172-183

10. Кертман Л. Душа в параллельных мирах: сочетание несочетаемого в жизни и творчестве М. Цветаевой // Литературное Обозрение №3 1995 С 40-42

11. Вельская Н. Н. Своеобразие повтора в автобиографической прозе М. И. Цветаевой // Русский язык в школе №1 1999 С 61-66

12. Павловский А. Марина Цветаева // Литература в школе №3 С 32-35

13. Бакина М.А. Новообразования в современной поэзии//Русская речь № 2 1975 С 67-75

14. Валгина Н.С. Стилистическая роль знаков препинания в поэзии Марины Цветаевой // Русская речь № 6 1978 С 58-66

15. Горбаневский М.В. «Мне имя - Марина…»: Заметки об именах собственных в поэзии Марины Цветаевой // Русская речь № 4 1985

16. Киперман Е. «Пророк» Пушкина и «Сивилла» Цветаевой: Элементы поэтической теологии и мифологии // Вопросы литературы № 3 1992 С 94-114

17. Лещикова В.Н. Формула цветка: Образ мира в поэзии М. Цветаевой// Русская речь № 5 1998 С 19-22

18. Буров А.А. Дойти до самой сути: Номинативные предложения в поэзии Марины Цветаевой // Русская речь № 5 1988 С 39-44

19. Коркина Е.Б. Лирический сюжет в фольклорных поэмах Марины Цветаевой // Русская литература № 4 1987 С 161-168

20. Кудрова И. В. «Загадка злодеяния и чистого сердца»: (О мотивах в творчестве Марины Цветаевой) // Звезда № 10 1992 С 144-150